Я скептически посмотрела на первый показанный мне рецепт: «Спи-засыпай»? От бессонницы, что ли? В углу комнаты, самом дальнем и тёмном, каким-то образом оказалась куча порошков и трав. Я сделала себе зарубку уточнить у Кощея, откуда это добро появилось здесь, вздохнула и побрела за ингредиентами.
Огонь под колбами послушно разгорался сам, и слава всем известным богам, иначе руки я себе точно сожгла бы. Зачитывая вслух необходимые ингредиенты, я пыталась в точности выполнять все описанные в книге действия и мысленно молилась, чтобы из обычного снотворного не получилась вдруг супер-отрава, способная убить всех в этом царстве-государстве…
«Отрава» вышла на славу: ярко-голубого цвета, полностью прозрачная. Я перечитала строчку в начавшем выцветать рецепте: «Прозрачный нежно-розовый цвет», – перевела взгляд на то, что плескалось в колбе, вздохнула, аккуратно подцепила получившееся щипчиками варево и начала искать, куда бы это вылить.
В дверь постучали.
– Войдите, – разрешила я.
В комнату заглянула служанка – плотная высокая девчушка лет девяти-десяти. Опасливо косясь на колбу, она сообщила:
– Госпожа ведьма, ваша дочка проснулась.
Я кивнула и спросила, указывая на колбу:
– Не знаешь, куда это можно вылить?
Служанка почему-то резко побледнела, затрясла головой, пробормотала под нос что-то вроде извинения и сбежала. ЧУдно. Я еще раз внимательно осмотрела комнату, поняла, что ничего подходящего для утилизации неудачных зелий под руку не попадается, закрыла колбу найденным на дальнем столе деревянным колпачком, вроде тех, что горлышко шампанского закрывают, оставила свой эксперимент на треноге и вышла из «лаборатории». Теперь осталось найти комнату Ники. Да и свою заодно.
Не я успела подумать об этом, как из воздуха соткалась всё та же синяя нитка и неспешно поплыла перед моим носом. Через три поворота и два перекрестка я подошла к спальне дочери. Нитка исчезла. Дверь была приоткрыта. Я прислушалась: звонкий голос Ники нельзя было спутать ни с каким другим. Кому она там пересказывает свои школьные приключения? Девочкам-служанкам? Ване? И почему я некоторые истории никогда не слышала?
Некоторое время я, ничуть не стесняясь, «грела уши», как постоянно выражался мой отец, затем все же толкнула дверь и зашла. Точно, служанки. Сидят вчетвером на кровати этой малолетней разбойницы, ахают, охают в положенных местах и жадно ловят каждое ее слово.
При виде меня они подскочили с постели дочери, покраснели и, наспех поклонившись, выскочили в коридор.
– Мамочка, – дите, похоже, ничуть не удивилось ни цветастому сарафану на теле, ни своему местоположению, – а мы с Ванькой все подземелья излазили! И ничуть они не страшные! А ещё Ванька мне рассказал, что здесь есть… Представляешь?! Самые настоящие! А кот Баюн… А мы…
Большую часть рассказа я привычно пропустила мимо ушей – присела на край постели, смотрела на довольную жизнью дочь и ждала, пока она выговорится. Наконец ребенок замолк.
– Зачем вы в сокровищницу полезли? – задала я мучивший меня вопрос. – В вашем распоряжении были все эти несчастные подземелья. Зачем именно сокровищница?
Ника напряглась, довольство жизнью с лица исчезло.
– Ну мам, – заканючила она, – ну ты не понимаешь… Это же сокровищница! Это…
– Таблица умножения. Наизусть, – выдала я наказание.
Дочь сморщилась, поглядела жалобно, поняла, что на этот раз я настроена более чем серьезно, вздохнула и начала рассказывать:
– Дважды два – четыре, дважды три – шесть, дважды четыре – восемь…
Споткнулась она ожидаемо на «девятке».
– Наказана, – вынесла вердикт я. – Сидишь в спальне до утра.
Поднялась и вышла. За окном темнело. Нужно было найти Кощея или кого-то, кто сможет накормить нас с дочерью.
Под руку попалась дородная пожилая женщина, лет семидесяти, не меньше. Она чинно вышагивала по коридору, несмотря на свой немалый вес, будто скользила по уложенным на полу ворсистым коврам. Потом увидела меня, споткнулась, чуть не упала, резко выпрямилась и вытянулась в струнку. На широком плоском лице мгновенно отразилось нечто вроде смеси ужаса, почтения и смирения. Мол, угораздило же меня нарваться на эту ведьму!
– Чего изволит госпожа ведьма?
Интересно, к хозяину своему они все тоже обращаются «господин Кощей»? Или это только мне такая честь?
– Нужно покормить мою дочь – она сидит в своей комнате наказанная. И я сама хотела бы поужинать.
Вроде сказала все вежливо, спокойно, не повышая голос, а незнакомку чуть ли не дрожь бить начала. Странное впечатление я произвожу на людей в этом мире…