Не знаю, почему ему все это рассказываю. Это его не касается. Все это очень странно. Но у меня раньше вообще никто не спрашивал про семью. Я и не хотела никому говорить. Стыдно.
— Это он сделал?
— Что?
— У тебя синяки на руке. Отчим тебя обижает?
Я вся цепенею, дышать становится трудно.
Глава 10
Ну нет, я не стану ему ничего говорить.
— Нет, — беру тарелки, несу их к столу. — Это я ударилась.
— Следы пальцев. Я же вижу.
В голове промелькивает мысль, что он сам такие синяки жене ставил. Вот и знает, как это выглядит.
Хотелось бы, чтобы это было не так.
Я не хочу видеть в нем злодея. Я отвергаю это всеми силами своей души.
— Не волнуйтесь за меня, — коротко смотрю на мужчину. — Все хорошо.
Резко бросаю взгляд в сторону, когда слышу Матвея, который спорит с Кирой по дороге в кухню.
— Отстань от меня! — бросает мальчик грубо Кире, когда они появляется в кухне.
— Что за шум? Чем ты опять недоволен? — интересуется у сына отец. — По какому поводу кричишь на сестру?
— Она ко мне лезет, — шипит Матвей.
— С чем это она к тебе лезет?
— Я просто позвала его! — говорит Кира в свою защиту.
— Так, все, успокоитесь. Давайте за стол. Я заказал все, что вы любите. Матвей, твои любимые креветки тоже.
— Можно я поем в комнате?
— Нет, ты будешь есть за столом.
Мальчик шумно вздыхает, глядя на меня, и все же идет к столу, садится за него и, откинувшись на спинку стула, сидит и озирается недовольно.
Мы тоже все садимся за стол. Кира даже пододвинула стул поближе ко мне. Благодаря ей мое напряжение не такое сильное.
Но я не могла отказаться. Думаю, Егор Алексеевич специально собрал нас сейчас всех вместе. Чтобы сын уже примирился с моим присутствием.
Кирочка сразу принимается есть салат с курицей, а я делаю глоток сока. Матвей демонстративно отказывается есть, а отец наблюдает за ним.
— Ешь давай.
— Потом, — бурчит себе под нос.
Мужчина приподнимает, приступая к еде.
— Ну и ладно, — хмыкает Егор Алексеевич. — Как хочешь. Только чего так на Мирославу глядишь? Она тебя что, обидела чем-то?
— Нет, — отвечает Матвей.
— Влюбился? — провоцирует его отец, а я едва не улыбаюсь.
— Чего?! — сильно хмурится Матвей, оживляясь. — Фу!
Похоже, Егор Алексеевич выводит сына на эмоции. Получается.
— Тогда ешь и хватит глазеть исподлобья. Все нормально. Мирослава с тобой, кстати, подружиться хочет. Ты что имеешь против?
— Мне не нужна нянька.
— Вот заладил, — цокает Егор Алексеевич. — Она тебе не нянька. Она тут из-за Киры. Мы же с тобой все обсудили. Ты сказал, что не против.
— Не против…
— Тогда ешь.
Вздохнув, мальчик придвигается ближе к краю стула и начинает уминать салат.
Поужинав под разговоры с Кирой, я сама убираю со стола и иду к себе.
И тут мне подруга звонит. Одна из тех, которой я почти все рассказываю. Она веселая, легкая на подъем, но при этом очень верная. Временем проверено.
Рассказала ей и последних событиях.
— Какая же свинья! — рычит Ира. — Его давно закрыть надо. Живет в твоей квартире, еще и руки распускает!
— Я решила просто забить, — выдыхаю, залезая на подоконник, чтобы любоваться городом. — Я туда все равно больше не вернусь. И я сама виновата, — тру пальцами переносицу, — мне нужно было раньше от них съезжать.
— Но ты маму не хотела оставлять. Хотя, ты уж прости, твоей мамаше давно нужно объяснить, как неправильно себя вести. Охамела в край.
— Давай не будем о ней…
— Ладно, не будем. Мне больше интересно про другое, — усмехается Ира. — Как ты вообще умудрилась согласиться быть нянькой?
— Да ты знаешь… я быстро взвесила за и против. Вообще я никогда так не делаю, но…
— А может просто отец девчонки очень симпатичный?
Мои брови ползут вверх, а щеки мгновенно словно вспыхивают.
— Он тут вообще ни при чем, — категорично отвечаю подруге. — Мне его дочка очень понравилась. Она чистый ангел.
— Девчонка маленькая. Наверное, он молодой отец. Так?
— У него еще есть сын лет десяти.
— Значит, старый?
— Ну, лет тридцать пять ему…
— Вообще не симпатичный?
Коротко смотрю в сторону двери и прислоняюсь головой к стеклу, начиная рисоваться пальцем на стекле.
— Он красивый, — признаюсь подруге почти шепотом. — Но не выдумывай глупостей. Ты ведь меня знаешь.