Я намыливаю ее спутанные волосы, параллельно пытаясь хоть немного разделить их на пряди. Осторожно, чтобы не попасть на рану, смываю шампунь и вспениваю мочалку, передав ту в дрожащие руки малышки.
Вот уж точно не так я представлял себе сегодняшнее утро. Свалившееся на мою голову недоразумение серьезно пошатнуло мою размеренную и распланированную по часам жизнь.
Воду я выключаю, удостоверившись, что на бледной коже больше нет потеков крови. Сразу же передаю Инессе большое полотенце и по-джентльменски отворачиваюсь, поглядывая в висящее на стене зеркало. Благо девочка не распознает подвоха.
Она влезает в мою футболку, пытаясь натянуть ее пониже. Мнется на месте, будто решая что-то, и после раздумий трогает меня за плечо здоровой рукой.
— Я все.
— Молодец. Пирожков нет, так что с полки брать нечего. Сама до кухни доковыляешь или тебя отнести?
— Сама.
Даже в такой ситуации не может прикусить свой вздорный язычок.
Я пропускаю ее вперед, чтобы держать ситуацию под контролем, и всю дорогу откровенно пялюсь на покачивающиеся половинки ее задницы. Надо было выбрать для нее что-нибудь покороче, сейчас был бы в выигрыше от ситуации.
Удивительно, но держится она неплохо. Я невольно сравниваю ее со своими предыдущими любовницами, которые рыдали из-за сломанного ногтя, и прихожу к выводу, что в этой девочке есть стержень. Одна только ее самостоятельность о многом говорит.
— Есть какие-то особые предпочтения? — спрашиваю, подходя к холодильнику.
— А вы меня кормить будете? — как-то уж слишком по-детски интересуется она. — Я поставлю вашему сервису пять звезд.
— Кровью будешь их мне рисовать? — киваю на ее руку, вгоняя девчонку в краску.
— У меня и без этого, наверное, большая кровопотеря, так что выберу что-нибудь другое. Одно время я хотела стать вегетарианкой, но у нас с этим не сложилось. Я накинулась на мясо во второй же день, так что каких-то особых ограничений у меня нет.
— Яичница и бутерброды. Есть еще пельмени, но вряд ли они подойдут для завтрака.
— А я думала, что вы едите только в ресторанах.
— Обычно так и бывает, но завтракать я привык дома. Это существенно экономит время.
— Кусать всегда надо так, чтобы колбаса оказывалась на языке.
— Что? — я даже оборачиваюсь, услышав эту нелепость. О чем она вообще говорит?
— Бутерброды… — тушуется девчонка. — Матроскин же. Вы не смотрели?
— Слишком давно, — усмехаюсь, заодно удостоверившись в том, что девчонке вряд ли имеет представление о годе моего рождения.
А ей самой-то сколько вообще? В таком возрасте девки обычно по клубам и барам прыгают в попытке заиметь себе богатого мужика, а не носятся по ночам с окровавленными руками, запрыгивая в чужие тачки.
Яйца она уминает за обе щеки. Я даже двигаю тарелку с бутербродами поближе к ней, боясь, что она может и на меня накинуться.
— Фто? — не успев прожевать, спрашивает она, поймав на себе мой взгляд.
— Да вот думаю, тебя голодом морили или это из-за потери крови.
— Я просто вчера поесть не успела, — опускает глаза она, существенно покраснев. — И у вас такое все вкусное…
— Обычная еда. Это тебе с голодухи так кажется.
Девчонка заканчивает с завтраком, и я подсовываю ей таблетки прямо под нос. Она рассматривает их, зачем-то разворачивает громадную инструкцию и, по-моему, действительно вчитывается в каждый пункт.
— А это обязательно? — отрывается от своего не особо интересного занятия. — Здесь такие побочные эффекты, что я всерьез опасаюсь за свое здоровье.
— Если ты не хочешь все-таки поехать в больницу, да, обязательно. А побочки всегда пишут для перестраховки, ничего с тобой не случится. Хуже уж точно не станет.
Задохлик сводит свои брови к переносице, разглядывает ничем не отличающиеся от сотни других капсулы и все-таки отправляет их в свой рот под моим надзором.
Еще раз окидываю взглядом маленький объект своего интереса. Эта малышка точно меня удивит еще. Любопытно все-таки, что с ней произошло, но давить я на нее пока не хочу. Еще успеется.
— А теперь мы поиграем в садиста и его жертву, — оповещаю ее, положив на стол все необходимое для перевязки и придвинув стул поближе к ней. — Не обещаю, что больно не будет, но сменить повязку все же придется.
— Сейчас? — ее глаза встревоженно бегают от ножниц к бутылке с антисептиком.
Киваю.
— Меня мама в детстве арбузом накормила, а потом отвела в ванную, чтобы выдернуть зуб. Все впечатления были испорчены!
— И к чему ты сейчас об этом вспомнила? — хмыкаю, присаживаясь рядом.
— Вы поступаете в точности как она.