— Куда это он? — словно ничего не случилось, вполне обыденно произнесла демоница, смотря на Геральда, поправляющего скатившуюся с плечей мантию.
— На крышу, как и всегда, — с неким равнодушием произнёс мужчина. Он уже давно прошел то, что прошел Фенцио, поэтому не лез, понимая, пока сам ангел не придёт к тому, что нужно, никто другой своим вмешательством не поможет. — Успокаивает душевную боль по Мисселине, и лишь Шепфа знает, что у них там произошло.
— Бывает, — спокойно, даже как-то слишком равнодушно процедила голубоглазая, выходя из душного кабинета, что начал давить.
— Никогда не любила? — с толикой усмешки произнёс демон, с лукавством наблюдая за темноволосой бестией, пытавшейся убраться от лишних вопросов.
— Можно подумать, ты знаешь, что это, — незаинтересованно произнесла Уокер, покидая практически пустую аудиторию.
Выйдя из комнаты, девушка покачала головой, ощущая немного неординарные ощущения. В воздухе до сих пор слабо ощущался запах древесного одеколона, коим пользовался Геральд, но рядом его уже не было. Взглянув на винтажные часы, блиставшие на тонком девичьем запястье, Вики зашипела
— Твою мать! — грязно выругалась девушка. Замечая, что с момента когда она покинула аудиторию прошло уже больше, чем пол часа.
Развернувшись на своих высоких каблуках, она направилась к аудитории, нехотя увеличивая шаг, что практически был схож с бегом, подбираясь к двери, доброжелательно приветствующей на первом этаже.
Войдя в кабинет, она прошлась к учительскому столу не без цензурных выражений в мыслях, замечая примерно сидящий класс и директора Кроули, восседающего на её месте так, словно это было в порядке вещей, хотя почему нет.
— Где же вы пропадали, мисс Одли? — намеренно акцентировал на фамилии ангел, рассматривая черты женского лица, он как никто другой был ценитель времени.
— За мелом ходила, — она приторно улыбнулась мужчине, который сначала одарил её спокойным кивком, а после же уточнил, не находя его в руках.
— Так где же он? — ангел провёл рукой по стеклянному рабочему столу, не без интереса ещё раз рассматривая пустые руки, прижавшиеся к бокам.
— Сдаётся, закончился, — в той же манере произнесла Уокер, на сей раз рассматривая учеников, а после и вновь удосуживая директора своим взглядом.
— Что ж, я распоряжусь, чтобы вам поднесли их в класс, — Кроули встал со своего места, грузно расправляя затёкшие крылья, а после и резко возвращая их на место. Не желая показывать всё, что от них осталось, ведь крыльями это назвать уже было нельзя.
— Было бы славно, — она кивнула и чего направилась к своему месту, усаживаясь за уже родной ей учительский стол.
— Зайдите ко мне после пары, — равнодушно и с расстановкой произнёс мужчина, скрываясь в коридоре, оставляя за собой лишь несколько выпавших белоснежных крыльев не далеко от стола.
IV. Усмешка
Нельзя уйти от своей судьбы; другими словами, нельзя уйти от неизбежных последствий своих собственных действий. Энгельс Ф.
Закончив бесконечно длинную пару и раздав детям заготовленные ранее по прошедшему материалу тестовые работы, потянувшись, Вики вышла из душной аудитории, направляясь в шумный коридор, заполненный бессмертными.
Демоница рассматривала уже слишком привычную для своих голубых глаз картину. Демоны и ангелы редко перебрасывались фразами, практически не контактируя друг с другом, едва ли скрывая под колпаком всю ненависть, что было ожидаемо. Все знали о неприязни двух сторон друг к другу и было очень глупо отрицать иное. В печальной действительности это было грустно и гораздо масштабнее, чем выглядело на самом деле. Если задумываться о балансе, стоит предполагать, что это очередная пробоина в союзе Шепфы и Сатаны.
Непризнанные, в отличие от ангелов, имевших зубки, предпочитали держаться подальше от коренных бессмертных, держась на достаточно приличном расстоянии, тем развивая инстинкт самосохранения и пытаясь хоть как-то продвинуться в небесной цепочке, занимая свою нишу у неоспоримых истоков. Пройти вверх по карьерной лестнице им было невозможно, слишком мало целеустремленности и должного характера, а трудностей на пути к постам, которые даже не все кровные занимают, было несметное количество.
За этим делом было весьма любопытно наблюдать, разглядывая происходящее, оперевшись спиной о дверной косяк одной из открытых аудиторий. Каждая каста считала себя особенной в той или иной степени, и всеми силами пыталась показать это, однако уверяла лишь в обратном, в очередной раз очерняя какую-то из сторон и показывая расу не в том свете.