Отэм слегка засмеялась, но потом перестала, когда в голове снова застучала боль.
– Думаю, прошлой ночью я выпила слишком много, – вздохнула она, потирая виски.
Но тут девушка замерла, отодвинувшись от него, и посмотрела ему в глаза:
– А что сказал твой брат прошлой ночью?
Ксандер закатил глаза.
– Кто из них? И в какое время? Они много говорили, наверное, ты не слышала и половины.
Она покачала головой, затем остановилась, когда новая боль дала о себе знать.
– Нет, я слышала. Только не уловила смысл.
Ксандер напрягся, беспокоясь о том, что его братья могли что-то сказать, и ранить ее чувства.
– Так что ты слышала, солнышко?
Она закусила губу, пытаясь вспомнить те слова:
– Райкер сказал, что ты бы не смог переспать с другой, если бы даже захотел. Ксандер потянул ее обратно к своей груди и продолжил свой массаж.
– Райкер не знает, о чем он говорит.
Что-то в его тоне ей не понравилось:
– Что ты скрываешь от меня, Ксандер? – спросила она, больше волнуясь, чем в прошлую ночь. – Я пытаюсь понять тебя, но у меня не получается, я чувствую, что ты что-то скрываешь.
Ксандер откинулся назад и оперся затылком на изголовье.
– Ты уверена, что действительно хочешь знать?
Отэм задумалась:
– Да. Думаю, что хочу. Ты собираешься сказать мне что-то ужасное? Что ты тайный серийный убийца, а я твоя следующая жертва? Если так, может быть, тебе действительно следует держать все при себе. Если я умру ужасной смертью, то предпочла бы не знать об этом заранее.
Ксандер захохотал прежде, чем она закончила свой комментарий.
– Нет, я не серийный убийца. Но и не похотливый плейбой.
– Что это значит?
Ксандер повел руками ниже, ослабляя напряжение вдоль ее лопаток.
– Ты уверена, что хочешь это обсудить? Это может все изменить, и тебе, вероятно, не понравится то, что ты услышишь.
И мгновенно, все напряжение тут же вернулось с ней. Она отстранилась от него и встала, схватив свою рубашку со стула, застегивая ее, прежде чем повернуться к нему лицом.
– Хорошо. Скажи мне. Что происходит? Что это за большой секрет?
Ксандер снова откинулся на спинку, уставившись в потолок.
– Я влюблен в тебя. Мои братья знали об этом в течение многих лет.
Отэм стояла, не понимая, о чем таком он говорит:
– Но все эти женщины...
– Они были просто дымовой завесой, ширмой.
Она почувствовала, как маленькие бабочки порхают в ее животе.
– Поэтому, когда та женщина на улице сказала, что ты гей, это было потому, что ...?
Она не была уверена, как это правильно сформулировать.
Ксандер провел рукой по волосам:
– Сьюзи не считается.
Это был поразительный комментарий.
– Почему она не считается?
– Потому что она слишком худая. Меня определенно не тянет к ней.
– Джессика?
Ксандер снова пожал плечами.
– Слишком агрессивная.
– Марси?
Он ухмыльнулся.
– Слишком корыстная.
Она не могла остановиться, но начала хихикать:
– А все другие женщины?
Его взгляд стал настороженным, и он заколебался, но когда он увидел панику в ее глаза, он вздохнул и сказал ей правду.
– Они – не ты.
Она ахнула и попыталась сделать еще один вдох, но его слова заставили ее сердце бешено колотиться. В хорошем смысле на этот раз.
– Откуда мне знать? – прошептала она.
Он покачал головой.
– Мне нет смысла врать. Я не смогу ничего тебе доказать. Но мои братья знают, что я ни с кем не спал в течение долгого времени. Сьюзи могла бы стать примером, я не попался на ее удочку, и теперь все ее друзья думают, что я гей. Я не заводил ни с кем интрижек, сколько бы они не пытались соблазнить меня.
– Они тебя не привлекали?
– Ни в малейшей степени.
– Но они все такие красотки, – заявила она, как будто он был явным сумасшедшим.
– Они – не ты, Отэм.
Она ходила взад и вперед у изножья кровати, игнорируя боль в голове.
– Это не имеет никакого смысла. Ты очень сексуальный мужчина.
– Такой я только с тобой. С другими я холоден.
– Мы все время воюем! – вскинув руки вверх, с раздражением сказала она.
– Я люблю с тобой воевать, – он усмехнулся, – Я люблю спорить, болтать, смеяться и готовить, но больше всего, мне нравится заниматься с тобой любовью. Я люблю слышать твои стоны, когда я делаю то, что тебе нравится.