Сон окончательно пропал, и Валерия ловко прыгнула с кровати. По привычке вытянулась, разминая мышцы и прислушиваясь к себе. Как же хорошо! Нигде не крутит и не ноет. Но физическим состоянием все-таки заняться надо.
Накинув ужасный розовый халат, Валерия первым делом подошла к окну. А погода какая чудная! Разноцветные стеклышки ловили солнечные лучи и яркими пятнами отражались прямо в легко стучащем сердце.
«А потянешь? Новую жизнь-то?» — засмеялся в голове ехидный голос.
— Чего ж не потянуть? — улыбнулась Валерия, касаясь разноцветного витража. — Очень даже можно…
— Ох, госпожа, Вы встали уже…
Дорис, которая, собственно, и разбудила Валерию своим шуршанием, вернулась с полным подносом еды. О, и целых три куска пирога! Надо будет увидеть ту кудесницу, которая печет такую чудную сдобу.
Заметив интерес в ее взгляде, Дорис расслабилась. Худые плечи слегка опустились, а на тонких губах мелькнула тень улыбки.
— Бетси сегодня расстаралась. Хорошая женщина — диво Творца, а не руки…
Так-так. Кухарка, видимо, если не сочувствует, то расположена к юной лэрди. Или просто желает выслужиться. Надо взять на заметку.
— Вам бы еще раз посетить уборную, — перешла на осторожный шепот Дорис, — процедуру следует повторить…
Да, с контрацептивами тут плохо. В ее распоряжении имелись только травы, использовать которые местная религия запрещала, ибо сколько Творец дал, столько и рожай, и спринцевания все теми же отварами. Глубокой ночью Валерию разбудила Дорис и, причитая о распутном звере, оставившем жену нагой и замученной, попыталась применить подобие клизмы. Пришлось соскребать себя с кровати и плестись в ванную. Последствия были пока нежелательны, а кончил лэрд Медведь дважды и все в нее.
Вяло отмахнувшись от попыток служанки помочь, Валерия быстренько справилась и, уже под обещания достать самого раннего и молодого сухопута, который, судя по всему, тут был панацеей от нежелательной беременности, Валерия напялила на себя уже нормальную рубашку и рухнула в сон.
— Повторим, — согласилась Валерия, и отщипнула кусочек свежеиспеченного пирога. Ну просто тает во рту!
Дорис как-то замешкалась, наградив ее удивленным взглядом, но промолчала.
Уже приступая к завтраку, Валерия решилась не откладывать в долгий ящик и сразу расставить все точки над i.
— Дорис, мы тут уже… — сделала задумчивый вид, поглаживая светло-серые оборки на рукавах.
— Третий месяц, госпожа, — тут же сдала Дорис.
— Да? Ну что ж… А кто заведует, м-м-м, состоянием лэрда де Нотберга?
Служанка совсем растерялась.
— Вам казначей нужен? А! Все же решили развеяться! И то верно, говорят, в Диплоге отличные портные. Ваш гардероб давно нуждается в обновлении.
О да, гардероб Аллелии точно пора избавить от кучи ненужных платьев — около двадцати штук висит в шкафу и из них приятного цвета едва ли четверть. Но пока выезжать на прогулки ей рано. Хотя бы тут осмотреться для начала.
— Обязательно, но позже. Давай-ка прогуляемся — погода как раз солнечная.
Вырваться за дверь собственной комнаты Валерия смогла лишь полтора часа спустя или около того — в комнате часов не было. Зато была Дорис и длинные косы. Валерия ерзала на пуфике, пока служанка с любовью сооружала на ее голове очередной шедевр — на этот раз нечто вроде греческой прически, которую поддерживали мелкие косички и серебряные гребни с жемчугом.
— Ах, вылитая матушка, видит Творец, — вздыхала Дорис, — а платье бы хорошо сегодня надеть светленькое, с серым рюшем. Помните, перед праздником Долгой Метели портниха вам шила?
Валерия делала умное лицо и втайне мечтала подстричься. Но с модой тут было тоже очень строго. Признаком мужчины была растительность на лице — борода или хотя бы усы, а женщины не обрезали волосы. И чем знатнее леди, тем больше ценится длинна. Только монахини ходили с короткой стрижкой в знак отречения от мирского.
Платье, которое выбрала Дорис, оказалось довольно милым. Валерия даже начала немного привыкать к длинным юбкам, но вот панталоны до сих пор вызывали вздох сожаления. Сюда бы нормальное белье…
— Госпожа, — первой им попалась вездесущая Мари. И опять с корзиной белья. Валерия кивнула, внимательнее разглядывая девушку. Симпатичная… Курносенькая и тёмненькая. Внутри шевельнулась гадкая мыслишка — благородный аристократ и бедная девушка. Валерия чуть не споткнулась. Бред… А даже если и да — то ей какое дело? Но солнечные пятна на стенах уже не казались такими яркими.