– Который из них Хантер? – поинтересовалась Кендалл.
С еще большей неохотой Матиас поднял руку и указал ей на крайнего слева юношу. Он казался самым жизнерадостным из всей компании, и у нее создалось впечатление, что он был их лидером.
– Где он сейчас? – спросила Кендалл.
Немного помедлив, Матиас ответил:
– Он умер.
Кендалл похолодела. В голосе Матиаса слышалась не только печаль, но и усталость. Словно смерть друга оказалась для него слишком тяжелым ударом.
– Что произошло? – мягко спросила она. – Ведь он был еще так молод.
– Меланома, – пояснил Матиас. – Это он пригласил нас всех сюда.
– Мне так жаль, Матиас, – тихо произнесла Кендалл. Под действием какого-то внутреннего порыва она подняла руку и легонько пожала его плечо. – Я не хотела вас расстраивать.
Он покачал головой.
– В действительности приезд сюда вызвал у меня приятные воспоминания. Здесь я вспомнил о давно забытых вещах. – Он печально улыбнулся, но все же это было лучше, чем выражение отчаяния, омрачившее его черты несколько секунд назад.
Кендалл немного подождала, но он не стал вдаваться в подробности. Она не решилась его расспрашивать, несмотря на то, что ей хотелось узнать об остальных его друзьях. А еще больше о том, каким был в юности сам Матиас.
– Значит, сейчас вы вшестером являетесь совладельцами этого дома? – спросила она.
– Дом не принадлежит ни одному из нас, – ответил Матиас. – Каждый из нас должен провести здесь по одному месяцу, прежде чем он перейдет к своему законному владельцу – городку Хантерз-Лэндинг.
Кендалл улыбнулась.
– Значит, Хантер был родом отсюда? Или его назвали в честь этого места?
Матиас покачал головой.
– Нет, думаю, он случайно наткнулся на этот городок, и ему понравилось, что у них общее имя. К тому же, поскольку здесь есть озеро, он счел это место подходящим для строительства дома. Еще будучи студентами, мы мечтали построить дом, где будем собираться после окончания университета, но дальше разговоров дело не пошло. Мы все были слишком заняты, – произнес он так, словно последнее слово оставило у него во рту горький привкус. – Заняты работой, – криво усмехнулся он. Это показалось ей странным, поскольку Матиас принадлежал к числу тех людей, для которых работа была на первом месте. – Слишком поглощены собственными амбициями, чтобы воплощать в жизнь юношеские мечты.
Выражение его лица смягчилось, и когда он повернулся, Кендалл увидела в его глазах нечто такое, чего прежде никогда не замечала. Глубокую печаль. Она была почти осязаемой.
– Вы продолжаете видеться с остальными Самураями? – спросила она. – Я имею в виду, кроме вашего брата?
С которым, насколько ей было известно, он редко встречался. Всего несколько месяцев назад братья снова заговорили друг с другом после долгих лет отчуждения. И то лишь потому, что Матиасу нужно было поменяться с Люком месяцами, чтобы он смог поехать в апреле в Штутгарт. Люк согласился на это только потому, что не хотел, чтобы последняя воля их покойного друга была нарушена. В конце концов, после той неприятной истории с Лорен Коновер, они возобновили отношения. Но Кендалл знала, что между ними все еще существовала некоторая напряженность.
Матиас смотрел на фотографию. Казалось, он разглядывал каждого из своих друзей по отдельности.
– Я не виделся с ними много лет, – сказал он. – Но мы все соберемся здесь в сентябре на церемонию передачи.
– Какой передачи?
– После того как каждый из нас проведет здесь по месяцу, дом отойдет городу. Думаю, из него сделают пансионат или что-то в этом роде. В честь этого события здесь состоится церемония с участием мэра и членов торговой палаты. Мы все тоже будем на ней присутствовать.
Она улыбнулась.
– Похоже, Хантер был хорошим человеком.
– Самым лучшим, – подтвердил Матиас. – Он был лучшим из всех нас. – Когда он улыбнулся на этот раз, его взгляд был полон тепла и радости. Затем его улыбка поблекла, и он нахмурился. – Простите, что задерживаю вас.
В действительности Кендалл сама себя задерживала, задавая все эти вопросы. Похоже, она опоздает на встречу с Де Галло. Странно, но она забыла о своем новом боссе сразу же, как только переступила порог особняка.
– Эй, – снова произнесла Кендалл, когда Матиас повернулся и начал подниматься вверх.
Он повернулся.
– Что?
Улыбнувшись, она указала на его изображение на фото.
– Вам идут длинные волосы. Он посмотрел на фотографию.
– Почему вы уверены, что это я, а не Люк?
Кендалл покачала головой.
– Я точно знаю, что это вы.
Матиас сложил руки на груди, словно бросая ей вызов.
– Откуда?
Кендалл мысленно обругала себя. Зачем ей только понадобилось заводить этот разговор? Чего она добивается? Чтобы он подумал, будто интересует ее? Как ей теперь выкручиваться? В голову ничего не приходило, и она решила сказать правду.
– Все дело в вашей улыбке.
В ответ Матиас широко улыбнулся, и ее словно поразил электрический разряд. Ну почему у нее за столь долгое время не выработался иммунитет к его мужскому обаянию?
– Правда? – спросил он. – И что же в ней такого особенного?
– Напрашиваетесь на комплимент?
– Вы чертовски проницательны. Не каждый день красивая женщина восхищается улыбкой мужчины.
Вдруг до нее дошло, что он сказал.
– Вы считаете меня красивой?
Его улыбка немного поблекла.
– Я так сказал?
Она кивнула.
– Да.
Матиас стоял, переминаясь с ноги на ногу. Очевидно, сейчас он чувствовал себя не так уверенно, как несколько секунд назад.
– Точно?
– Да. – Разве она могла не заметить, когда ее назвал красивой такой мужчина, как он?
– Ну я… – начал он. – Я имел в виду… Просто…
– Что? – настаивала Кендалл.
Он кивнул в сторону второго этажа.
– Контракт Донована. Вы должны на него взглянуть.
Кендалл открыла рот, чтобы возразить, но Матиас уже повернулся и пошел наверх. Понимая, что упорствовать бессмысленно, она последовала за ним.
Спустя мгновение они оказались в кабинете со стенами, обшитыми светлыми деревянными панелями, и приземистой, но уютной мебелью. Здесь был стол, на котором лежал ноутбук Матиаса, кресло, несколько полок и большой стенд с фотографиями Семи Самураев. Взгляд Кендалл упал на записку, которая была прикреплена среди них.
«Мэтт,
удачи, приятель. Наступил твой месяц в «Доме Любви». Помнишь те непреложные истины о женщинах, которые мы установили на последнем курсе в канун Нового года? Так вот, можешь про них забыть. Настоящая любовь сделает тебя свободным.»
* * *Внизу стояла подпись «Райан».
Мэтт? – снова подумала Кендалл. Она не могла себе представить, чтобы кто-нибудь называл Матиаса Мэттом. Но затем вспомнила, как он выглядел на фотографии, и изменила свое мнение. Разумеется, в двадцать с небольшим он был Мэттом. Но что это за «Дом Любви»?
– Вот. – Матиас протянул документ, прервав ее размышления. – Я нашел ошибки в трех местах, – добавил он, переворачивая страницу.
Три? – удивилась Кендалл. Разве их может быть так много? Она ведь тысячу раз все перепроверила!
– Первая на второй странице, – подсказал он, указывая на середину второго абзаца. – Вы пропустили здесь запятую.
Определенно она чего-то не понимала.
– Что?
Он показал снова.
– Запятая. Вы пропустили запятую. Это сложное предложение, и здесь должна быть запятая перед союзом «и». Затем вот здесь. – Он перевернул страницу. – Здесь вместо точки с запятой должна стоять запятая. Я в этом уверен. И на последней странице, – продолжил он, перейдя к концу документа, – вы сделали линию для подписи слишком короткой. Ее нужно продлить на четверть дюйма, чтобы Доновану хватило места расписаться. Его имя Эллиот, и я не хочу его обижать, не оставив места для его имени.