Такаминэ. Я вот тоже собирался зайти к ним, но боюсь – вдруг Хиродзи будет тяжело со мной.
Нисидзима. Поначалу эти сплетни не очень-то меня взволновали. Но Хиродзи так огорчен, к тому же он боится, как бы все это не попало в газеты, что, сам понимаешь, вполне возможно. Я как услышал, встал, попрощался и ушел. Бродил бог весть где, поверишь, едва не плакал… Скажу тебе правду – сегодня в два часа сюда придет Сидзуко. Нам нужно поговорить. Видишь ли, я чувствую, что больше не имею возможности помогать им.
Такаминэ. Если мне удастся продать картину, половину гонорара я перешлю Номуре.
Нисидзима. Речь не только о деньгах… Надвигается нечто более трагичное… одним словом… я чувствую, что снова люблю…
Такаминэ молчит.
Мне страшно! У меня плохое предчувствие. Поэтому я собираюсь в ближайшее время уехать куда-нибудь далеко-далеко вместе с женой. Перенести свою боль я сумею. На это у меня сил хватит! Хуже другое – мне кажется, сестра Номуры сама, по своей воле согласится выйти за Айкаву. Не я один этого боюсь, Номура тоже. Хуже всего, что в глубине души мы оба хотим этого. И Сидзуко это чувствует…
Такаминэ в растерянности молчит.
Ведь это страшно, правда? В последнее время места себе не нахожу…
Такаминэ. Я не совсем тебя понимаю…
Нисидзима. Очень скоро я не смогу больше давать им деньги. Полгода еще, возможно, как-нибудь… Но не более того. Я отрезал себе все пути для заработка – требовал повышенных гонораров, возмущался, что меня недостаточно ценят, и к тому же в последнее время, сколько ни пытаюсь писать, все как-то неудачно. Получается, не только Номура, но и я нуждаюсь в ком-то, кто бы пожертвовал собою. И этот кто-то – одна из двух женщин. Или моя жена, или сестра Номуры.
Такаминэ. Да, это действительно скверно!
Нисидзима. Можно было бы, конечно, как последнее средство, подыскать Сидзуко хорошего мужа, честного человека, но я такого не знаю. И в глубине души даже рад, что не знаю… (Смотрит на часы…) Скоро два. Ты прости меня. Со мной творится что-то неладное. Пойдем, я немного провожу тебя.
Оба выходят. Входит горничная, прибирает комнату. Звонок.
Горничная. Да-да, иду. (Спускается вниз.)
Возвращается вместе с Сидзуко.
Господин скоро будет. Он говорил, что ждет вас. К нему заходил господин Такаминэ, он пошел проводить его. (Предлагает подушку.) Садитесь, пожалуйста.
Сидзуко. Спасибо.
Горничная выходит. Сидзуко мечется по комнате. Останавливается перед своим портретом, но, услышав шаги, отходит к книжному шкафу, отдергивает шторку. Горничная вносит чай.
Опять продали книги?
Горничная. Да. Совсем недавно был букинист, вот такую стопку унес.
Сидзуко. Как жаль!
Горничная предлагает чай.
Благодарю. А госпожа дома?
Горничная. Поехала к родителям.
Сидзуко. Ах вот как…
Горничная. Господин сейчас вернется… (Выходит.)
Сидзуко открывает окно, выглядывает на улицу. Не в силах сдержаться, всхлипывает, но быстро берет себя в руки. Входит Нисидзима.
Нисидзима. Простите, я запоздал… (Он запыхался, видно, очень спешил.)
Сидзуко. Я всего минуту назад вошла.
Нисидзима. Ах вот как…
Сидзуко. У вас был Такаминэ?
Нисидзима. Да.
Сидзуко. Когда он пришел?
Нисидзима. Около часа.
Сидзуко. И так быстро ушел?
Нисидзима. Я попросил его.
Сидзуко. Вы ему сказали, что ждете меня?
Нисидзима. Да.
Сидзуко. Вы честный…
Нисидзима. Но это же Такаминэ…
Сидзуко. Простите меня за то, что тогда у нас произошло…
Нисидзима. Нет, это вы меня простите.
Сидзуко. Брат очень на меня рассердился.
Нисидзима. За то, что вы скрыли от него?
Сидзуко. Что именно?
Нисидзима. Рецензии на его повесть и все прочее…
Сидзуко. О нет. Он до сих пор ничего не знает.
Нисидзима. Нет, знает! Он слышал все, что мы тогда говорили…
Сидзуко. Что вы! А притворяется, будто ничего не знает… То-то мне уже самой стало казаться…
Нисидзима. Как он теперь?
Сидзуко. Все время очень печален. Похоже, у него что-то с головой.
Нисидзима. Он слишком много работает.
Сидзуко. Да, конечно… Но он хочет работать… А вот у вас сегодня очень усталый вид.
Нисидзима. Вы находите? Нет, я вполне здоров.
По комнате пролетает легкий ветерок.
Вы не озябли?
Сидзуко. Нет.
Нисидзима. Я закрою окно?
Сидзуко. Пожалуйста. Хиродзи был сегодня очень взволнован, когда я собралась к вам.
Нисидзима. Почему?
Сидзуко. Я не поняла. Он вообще в последнее время слишком обо мне беспокоится. «Не захворай!», «Не нервничай!», «Не поступай необдуманно» и так далее… Я волнуюсь за него, а он за меня.
Нисидзима. Но я надеюсь, вы и вправду не слишком нервничаете из-за всего этого?
Сидзуко (не глядя на Нисидзиму). Отчего вы так близко к сердцу принимаете мою судьбу?
Нисидзима. Может быть, с моей стороны это дерзость, но… мне просто очень жаль вас.
Пауза.
Сидзуко. Скажите правду. Как мне следует поступить? Пусть эта правда будет сколь угодно жестокой!
Нисидзима. Мне хотелось бы, чтобы все оставалось так, как сейчас.
Сидзуко. В самом деле? Если бы я не боялась будущего, я считала бы нашу сегодняшнюю жизнь счастьем. Но я чувствую, нас ждут какие-то страшные перемены…
Нисидзима. Кто знает, где и какая судьба нас ожидает? Да и что мы можем придумать – остается лишь жить, как жили. Я и дальше буду с радостью делать для вас все, что могу.
Сидзуко. Этого я и боюсь! Я же вижу, ради нас вы готовы пожертвовать и собой и вашей женой… Скажите мне правду! Нужно решать, все решать, прямо сейчас!
Нисидзима. Да нет же, ничего не надо решать. Уверяю вас, в ближайшее время все само станет на свои места. Потерпите немножко.
Сидзуко. Терпеть я могу сколько угодно. Но к чему это приведет? Несчастья подстерегают со всех сторон – не только нас с братом, но и вас тоже. Вы теперь больше к нам не придете, да и я, если сплетни дойдут до вашей жены, не смогу бывать здесь. Что же мне делать, посоветуйте.
Нисидзима. Мне самому из-за этих сплетен не по себе. И все же, умоляю вас, позвольте мне по-прежнему помогать вам.
Сидзуко. А вы рассказали жене, что про нас говорят? И вообще, так ли уж она рада, что вы нам помогаете? Вот вы сегодня продали книги, а ей известно об этом? Или о том, что я сегодня была у вас?
Нисидзима молчит.
Вы все от нее скроете. (Пауза.) Наверное, она меня ненавидит.
Нисидзима. Ошибаетесь!
Сидзуко. Почему вы не говорите мне правду? Не доверяете? И не думайте, что я упаду в обморок, если вы посоветуете мне выйти за Айкаву.
Нисидзима. Вас тяготит моя помощь? Но что же тогда будет с вашим братом?
Сидзуко. Ну а сейчас с ним что?…
Нисидзима. Вы, наверное, были поражены, узнав, что мне трудно помогать вам?
Сидзуко. Нет, не очень. Однако (с улыбкой) вы все-таки не такой богач, как я думала.
Нисидзима. Но я вовсе не собираюсь отчаиваться. У меня еще есть силы. Да и деньги пока могу доставать.
Сидзуко. Тогда зачем вы продаете книги?
Нисидзима. Да это проще всего. К тому же я вполне справлюсь с моей работой и без этих книг.
Сидзуко. Может быть, вам покажется странным, если я спрошу: кому вы даете деньги – брату или мне?
Нисидзима. Вам обоим.
Сидзуко. Нет, я спросила неправильно… Скажите, мой брат действительно сможет когда-нибудь стать писателем?
Нисидзима. Если только вы будете рядом.
Сидзуко. А если нет? Если вместо меня будет, например, кто-то другой? Если, скажем, какая-нибудь хорошая женщина станет его женой?
Нисидзима. Ну… разве что так…
Сидзуко. Но ведь вы не из-за меня уверяли брата, что он талантлив?