Я холодею от этих слов. Надо ехать! Нельзя терять время.
— Значит, Никита все-таки мой сын, — кивает Андрей. — Я это чувствовал — особую связь с ним.
— Андрей, мы должны немедленно поехать в тот дом, — хватаю Милованова за локоть. — Алла, ты покажешь дорогу?
— Покажу, если вы накажете Марину за все, что она сделала! — выплевывает с ненавистью.
— Наказать её можешь только ты, — возражает Милованов.
— У меня не хватит смелости, — мотает головой Алла и всхлипывает.
— Мы тебе поможем, — крепко стискиваю ее хрупкое плечо. — Обязательно заставим ответить гадину за всё, и она получит по заслугам.
Выходим из дома втроем и садимся в машину. Как назло, Андрей замечает спущенное колесо и меняет на запасное. Это занимает время. И я сижу как на иголках.
А вдруг моему мужу грозит опасность? На что эта сука способна? Она ведь… любила его.
Клим
Очнулся. Пытаюсь понять, где я, черт побери, нахожусь. Голова болит нещадно. Кто меня так сильно приложил?
Ахаю и пытаюсь встать. Перед глазами образуются красные круги.
А некуда вставать. Я сижу на стуле, более того, привязан к нему за руки и за ноги. Еще и без штанов, но благо — в трусняках! Не хотелось бы светить голыми яйцами не пойми перед кем.
— Эй, — зову. — Есть кто-нибудь?
— Заткнись, ребенка разбудишь, — шипит из-за угла… Марина Пархоменко.
— Ты зачем меня по голове огрела, дорогуша?
— А зачем ты сюда притащился?
— Поговорить хочу. Воды дай.
Марина фыркает, однако в безобидной просьбе не отказывает и приносит целый кувшин холодной воды.
Пока она ходила, попробовал освободиться — не вышло. Сучка курсы шибари окончила, похоже.
— Я тебя слушаю, — надменно говорит Марина. — Говори, зачем приехал сюда?
От той влюбленной кошки не осталось и следа. Преобразилась чертовка.
— Кирилл — мой сын?
— Да, — поджимает губы.
— Ты поменяла детей в роддоме или это сделали другие люди по твоей указке?
— Не было никакой подмены. Кирилл — мой сын.
— Что ты несешь? — морщусь. — Мы не спали с тобой четыре года!
— Я взяла твою сперму в клинике.
У меня холодеет лицо.
— И что ты с ней сделала? — спрашиваю вкрадчивым голосом.
— Оплодотворила свою яйцеклетку.
Больная сука!
— Ты не была беременной.
— Нет, конечно, моя сестра меня выручила. Побыла инкубатором, — насмешливо говорит женщина.
— Почему ты так пренебрежительно отзываешься о своей родной сестре? — не перестаю удивляться.
Обычно на людях Марина демонстрировала любовь к младшей сестре.
— Потому что она чмошница, — выплевывает ядовито. — Всю жизнь под мою дудку пляшет. Делает, что велю.
— Что конкретно ты ей велела? — спрашиваю не своим голосом.
Сдается мне, я разговариваю сейчас с сумасшедшей! Как я раньше не замечал этого?? Как? Она отлично играла роль влюбленной дуры! А сейчас показала свое истинное лицо.
— Ой, да много всего, — кокетливо улыбается эта ненормальная. — Тебе горяченькие подробности нужны?
Шумно сглатываю. Что она заставляла делать сестру?
— Она исполняла любые мои прихоти, — рассказывает, широко улыбаясь. — Однажды я проснулась с настроением посмотреть живой тройной секс. Двое крупных мужчин на одну хрупкую двадцатилетнюю девочку. Они чуть не разорвали её, — хихикает.
Сжимаю кулаки. Она не видит мои руки, они находятся у меня за спиной. Я зол так, что один рывок — и порву нахрен путы!
Как можно поступать так со своей родной сестрой? Почему Алла молчала?
Мое сердце бешено колотится. Я жажду мести. А эта сука сидит и измывается надо мной.
Марина берет в руки нож и подходит ко мне вплотную. Ее глаза лихорадочно блестят.
— Эй, ты чего задумала? — беспокоюсь.
Но вместо ответа она разрезает спереди мои трусы…
Глава 13
Регина
— Алла, послушай, когда мы убедимся, что с Климом всё хорошо, мы поедем в полицию, — говорю убедительным тоном. — Ты напишешь заявление на Марину.
— Она меня сживет со свету, — передергивает плечами девушка.
— Ничего она тебе не сделает, сидя за решеткой. Мы тебя защитим!
Андрей, наконец, поменял колесо, и мы выехали из города.
Меня мучает нехорошее предчувствие. Я несколько раз звонила мужу, но он не отвечает. Значит, не имеет возможности. Сидит в плену у Марины??
Очень страшно. Как в каком-то дурном сне. Еще и дождь некстати начался, словно чиня нам препятствия.