Я киваю. Он делает паузу. Возможно, он хочет, чтобы я извинилась. Я не буду. Поэтому жду, когда он продолжит. Он перебирает бумаги на столе, потом смотрит на меня и спрашивает:
— Правда или нет, что у тебя был роман с профессором из этого университета?
Я удивлена, что он вообще спрашивает.
— Вы же видели видеозапись прошлой ночью. Или нет?
Он поднимает руку, чтобы заставить меня замолчать.
— Деррик Макки и Кейси Астон на испытательном сроке за нарушение различных других правил. На данный момент их диковинный арт-проект не считается доказательством. Пожалуйста, просто ответь на вопрос.
— Да. Это правда. У меня был роман с Логаном О'Шейном, приглашённым профессором, или временным, так как он официально был писателем-резидентом кафедры английского языка.
Декан Аскотт хмурится, словно он разочарован моим признанием и действительно хочет, чтобы я отрицала то, что он ясно видел своими глазами прошлой ночью.
— Мисс Николс, хочешь сказать, что тебе было неясно, считается ли Мистер О'Шейн профессором или нет?
Он пытается найти какой-то способ ослабить моё признание? Мой отец хочет, чтобы я притворялась невинной и невежественной, но я знаю, что не являюсь ни той, ни другой. Я прекрасно понимала, на какой риск иду.
— Я была почти уверена, что его считают профессором, и эта политика к нему применима.
Декан Аскотт снова хмурится, но продолжает:
— Мистер О'Шейн взял всю вину на себя.
Я наклоняюсь вперёд.
— Вы с ним разговаривали? Когда?
Он отрывает взгляд от бумаг.
— Он позвонил мне сегодня утром. Мистер О'Шейн покинул кампус прошлой ночью, что, думаю, было уместно.
— О.
Интересно, уместно для чего? Не для моего беспокойного сердца точно.
— Он пытается убедить меня, что это всё его рук дело, что он соблазнил тебя вопреки твоему здравому смыслу, что ты протестовала, и что он убедил тебя не говорить о нём. Что ты доложила бы о нём, если бы он не использовал свою силу убеждения и авторитет своего положения.
Получается, Логан тоже пытается защитить меня. Но мне не нужна его защита.
— Для танго всегда нужны двое, Дин Аскотт. Я не очень этого хотела в течение короткого времени, это правда…
Дин Аскотт с надеждой приподнимает бровь, когда я продолжаю:
— Но я знала, во что ввязывалась. — Вообще-то, не совсем, но... — то есть понимала, что нарушаю правила.
Декан Аскотт тяжело вздыхает. Я не принимаю ту тактику, которую он ожидал. Моё предположение заключается в том, что он и мой отец уже долгое время беседовали. Оказывается, я права.
— Твой отец был здесь, умоляя от твоего имени, несмотря на его шок и разочарование в твоих действиях. Он хочет увидеть твой выпуск, Ава. Эти обвинения, которые появились на свет, и твоё признание их правдивости угрожают этой возможности. Ты ведь это знаешь, не так ли?
— Да. И думаю, мой отец тоже.
— Конечно, он не хочет, чтобы это случилось. Если честно, я тоже. Ты всегда была хорошей студенткой. Так что, если бы ты могла просто сформулировать вещи таким образом, чтобы…
— Мой отец подговорил Вас на это, не так ли?
Он резко останавливается, подыскивая слова. Наконец, вздыхает.
— Он имеет большой вес в нашем совете директоров, как ты знаешь, и щедро поддерживает этот колледж.
Я наклоняюсь вперед.
— Мой отец — жестокий человек. Я знаю, что он делает всё возможное, чтобы защитить меня, и он готов ходить по головам, чтобы сделать это. Но это несправедливо. Исключите меня, если придётся. Я закончу четвёртый курс где-нибудь в другом месте. Или, может быть, просто не получу свою степень. Не знаю, что буду делать…
Он задумчиво замолкает на несколько мгновений, прежде чем произнести:
— Я также слышал от доктора Тенненбаума искренний аргумент в твою пользу. Он считает, что творческая работа, которую ты выполнила, должна быть принята во внимание.
Доктор Т., который выглядел таким потрясённым, когда обнаружил нас? Он защищал меня? Я чувствую, как меня захлёстывает ещё одна волна стыда за то, что разочаровала его.
Декан Аскотт продолжает:
— Он признаёт, что практически свёл тебя с профессором О'Шейном вместе. Невольно, конечно. Тем не менее, даже он пытается взять на себя часть ответственности за тебя. Ты должна, по крайней мере, быть впечатлена количеством людей, спешащих к тебе на помощь. Я даже не обращался к списку студентов, которые настаивали на разговоре со мной.
Он качает головой, глядя на лежащий перед ним список. Полагаю, в этом списке есть Руби и Джонатан. Возможно, Ронни и Оуэн тоже.
— Однако самым убедительным является аргумент профессора Хэйр против самой политики.
— Мадлен?
— Технически, это тебя не касается, но профессор Хэйр была против этой политики с самого начала. Она использует эту ситуацию, чтобы бороться с ней. На этот раз она поделилась своим личным опытом. Можно подумать, что она из всех людей будет одобрять эту политику. В своё время она могла бы защитить её.
— Такая политика не защищает людей, — говорю я. — Только не тогда, когда в игре присутствуют эмоции. Запретная природа даже добавляет этому привлекательности.
Декан Аскотт поднимает брови.
Я добавляю:
— Я не говорю, что преподаватели и студенты должны заниматься этим, совсем нет. Мы здесь для того, чтобы учиться, вот в чем смысл. Но люди сходятся по-разному. И в этом политика здесь бездейственна.
— Ты не жалеешь о своих действиях?
— Не о тех действиях, о которых Вы думаете. Хотя, по правде говоря, сожалею о некоторых вещах. Это совсем не то, что Вы думаете.
Он наклоняется вперёд, слушая, как я пытаюсь объяснить:
— За последние семь месяцев я узнала от Логана О'Шейна больше, чем за все годы учёбы здесь, потому что то, что узнала, было не из книг, а из того, что действительно было во мне — хорошего, плохого и уродливого. Сожалею, что скомпрометировала себя, разочаровала некоторых людей, причинила боль другим, которые мне не безразличны, уволила кого-то и, скорее всего, буду исключена, но, конечно, не сожалею о том, что обнаружила части себя, о существовании которых никогда не знала. Из-за этого моё творчество развивалось, и изменилось видение мира, и я чувствую, наконец, что выросла так, как никогда раньше. Вот почему я не хочу извиняться, или притворяться, что Логан контролировал ситуацию и заставил меня выполнить его просьбу, или умолять Вас позволить мне получить степень. Я, наконец, достаточно выросла, чтобы принимать ответственность за свои поступки, стоять на своём выборе и верить, что, в конце концов, я доберусь туда, куда мне нужно, даже если путь отклонится от обычного маршрута. Я поступила в этот колледж студентом-художником, но ухожу, с дипломом или без него, как художник. Может, я нетвёрдо стою на ногах, но, по крайней мере, мои ноги подо мной, и они знают, куда идти.