Он сжимает руль, а затем расслабляется и снова смотрит на меня.
— Как только я успокоился, то, наконец, смог увидеть, что они поймали наши недостатки и парадоксы, нашу ложь и секреты. Это причиняло боль, сводило нас с ума, сеяло хаос, но заставляло смотреть на свою ложь и видеть, что мы не одиноки. И это включает Деррика и Кейси, которые кажутся безобидными и эгоцентричными, но в конце концов оказались шпионами среди нас.
Он опускает руки на колени.
— Хочу сказать, что ты не должна передо мной извиняться.
— О, но я должна! Столько вещей… — в том числе за то, что мы тайком ездили на его машине. — Вы верили в меня с самого начала. Поощряли и поддерживали. Вы были мне как... как отец. И я подвела Вас. Я подвела всех.
Показываю себя настоящую, потому что теперь, когда Логан ушёл, чувствую, что все наши чувства были притворством, словно он использовал меня так же, как и ДиК. Одна часть моего разума хочет поспорить с этим, хочет напомнить мне об истинных моментах любви, но сейчас охвачена собственным праведным негодованием. Я сожалею о своём решении. И теперь мне приходится жить с этим и всеми непредвиденными последствиями.
— Ава, — говорит Доктор Т., крепко сжимая мою руку. — Слушай меня. Мы все люди. Мы совершаем ошибки, рискуем, учимся на них и растём. Логан — очаровательный, умный, привлекательный мужчина. Он мне искренне нравился. Я думал, мы будем хорошими друзьями.
— Он и Вас подвёл.
— Он сложный человек. Думаю, мы все сложные, но он в особенности. И я знаю, что он приехал сюда, чтобы избежать некоторых своих личных проблем.
— Вы знали о его невесте?
— Я так понимаю, только ты не знала? — Доктор Т. вздыхает. — Ты столько пережила за этот год, а я и понятия не имел.
— Вы не могли знать. Я не могла сказать. Мне жаль, что я предала Вас. Мне жаль, что мы оба это сделали.
— Забудь об этом. Самое главное, Ава, это то, что ты предала себя?
Я хочу сказать «да». Но знаю, что это неправда. Я делала то, что хотела, каждый момент. А потом позволила себе сломаться. Я согласилась. Теперь мне предстояло собрать себя воедино.
Я медленно качаю головой.
Доктор Т. медленно улыбается.
— Тогда есть надежда.
— Надежда?
Он кивает.
— Что ты возьмёшь всё, что пережила, и превратишь это во что-то, чем можно поделиться с миром. Это то, что делает художник.
— Вы не злитесь, что я нарушила правила?
— Лично я не собираюсь винить тебя в этом. Художники должны нарушать правила. Именно так они прокладывают новые пути для остальных из нас. Но есть цена, и ты платишь её сейчас. Но, в конце концов, это даст тебе силы продолжать находить новые пути.
— Как твой учитель, я сделал всё, что мог, чтобы помочь тебе стать художником, но на самом деле это ты должна была сделать работу. Ты выбрала несколько не традиционных способов, и это привело к некоторым неприятным последствиям, но если ты следовала своему сердцу и не предала себя, то должна признать, что была верна своему пути, и кто я, или декан Аскотт, или совет колледжа, чтобы вставать на твоём пути? Колледж уже позади, Ава. Твоя жизнь только в твоих руках.
Он заводит мотор.
— И, полагаю, тебе нужно успеть на поезд.
Глава 26
Когда Доктор Т. высаживает меня на станции, я планирую вернуться домой к родителям на неделю, пока меня не проинформируют о решении Совета. Но в последнюю минуту я меняю билет. Вместо того, чтобы ехать домой, я покупаю билет до Бостона.
Тесс была счастлива приютить меня. Её соседи по комнате, с которыми она делит старомодный, но ветхий особняк, уехали на неделю на конференцию по работе в Мэн.
Тесс признаётся, что позвонила моим родителям, когда я появилась на пороге ее дома. И с тех пор они звонят каждый день, но я не хочу разговаривать.
***
На третий день, когда, наконец, встаю после долгого сна, Тесс говорит:
— Твой отец снова звонил. Хочет переговорить с тобой.
— Как адвокат, — ворчу я.
— Эй, — говорит Тесс, садясь на стул передо мной и закрывая мне обзор на телевизор. — Знаю, что наши отцы иногда бывают ослами. Ладно, большую часть времени. Но они превращаются в динозавров. Это те пожилые белые люди среднего класса, которые всё ещё думают, что правят жизнью. Просто будь терпеливей. В конце концов они все вымрут.
Я бросаю на неё странный взгляд.
— Ты советуешь мне подождать, пока мой отец «вымрет»?
— Нет, только сделать вид. С этими особыми ценностями и стандартами. Веди себя так, словно он не имеет значения.
— Я делала так. Посмотри, куда это меня привело. — Я машу рукой, чтобы охватить окружающее меня пространство.
— Эй! Мне нравится мой запущенный особняк.
— Ты знаешь, что я имею в виду. Одна, подвергнутая остракизму и спящая на диване в кабинете моего кузена. Не думала, что всё закончится именно так.
— Это ещё не конец, Ава. Ты получишь своё возвращение.
Я хмыкаю и включаю телевизор.
***
К концу недели я все ещё не продвинулась в своём возвращении.
Где-то после обеда в среду, четверг или пятницу, даже не знаю, какой сегодня день, Тесс прерывает мой телевизионный марафон. Я едва шевелюсь в своем гнезде из подушек и одеял.
— Ава, там внизу кто-то очень похожиц на Джорджа Клуни.
— Он не знает, что я здесь.
Тесс смеётся и бросает подушку мне в голову.
— Я рада, что к тебе возвращается чувство юмора, но я серьёзно. Кто этот парень?
— Джордж Клуни? Он актер, который…
— Ава!
Я медленно поднимаюсь со своего лежачего положения на диване. Тесс хватает пульт и выключает телевизор.
— Возможно, ты захочешь причесаться, — говорит она.
Я даже не утруждаюсь завязать махровый халат, который одолжила. Он висит открытым поверх моей пижамы Губки Боба, тоже одолженной.
— Я никого впечатлять не собираюсь, даже Джорджа Клуни. — И я знаю, что это не так, но, когда направляюсь в фойе, гадаю, кто бы это мог быть.
Снаружи на цементной площадке стоит человек в костюме и держит два конверта. Я открываю дверь. Он поворачивается.
— Привет, Лоуэлл.
— Вау. Ава. — Он оглядывает меня с ног до головы. — Наверное, мне следовало ожидать чего-то подобного.
Я прищуриваюсь, глядя на него.
— Почему же?
— Можно войти?
Я открываю дверь шире, затем шаркаю в сторону крошечной гостиной справа. Лоуэлл закрывает за собой дверь.
— Лайл передает тебе привет.
Хм.
— И Сукира удивляется, почему ты до сих пор не навестила её в студии.
Я пожимаю плечами, прежде чем плюхнуться в мягкое и очень потёртое плюшевое бархатное кресло.