Пока кофе пила, ко мне подошла Рита Сазонова. Она — моя коллега по отделу и подруга. Ей я могу доверить всё. И, конечно, она не могла не заметить моё белое как простынь лицо.
— Доброе утро.
— А? — обернулась я на неё растерянно. — Привет, Рит.
Она окинула меня ещё более внимательным взглядом. Купила и себе порцию кофе и встала почти вплотную со мной, чтобы другие сотрудники, тоже заряжавшиеся бодрящим напитком с утра, не могли услышать нас.
— А теперь рассказываем, Прибрежная, — сказала мне подруга. — Я такого лица у тебя никогда не видела. Не ври, что у тебя умерли рыбки.
— Не вру. Рыбки живы, — ответила ей и отпила кофе ещё.
— Рассказывай, — настаивала Рита.
Молча достала смятые бумажки из утреннего конверта и отдала ей.
— На. Читай.
Сазонова взяла из рук листы, разгладила и вчиталась в текст.
— Чего?! — спустя минуты две заорала она на всю комнату отдыха, а потом вспомнила что мы тут не одни и стала говорить тише. — Это нельзя обсуждать тут.
— Ну как бы да, — хмуро отозвалась я.
— До обеда подожди. Это ж капец, — покачала головой Ритка.
— Спасибо. Поддержала, — глянула на неё.
— Так. Не раскисать, ясно? Дел вагон. Пошли, переделаем все, в обед поговорим. Тебя итак тут все потеряли, пока Богдан болел.
Глава 9
До обеда я дотянула худо-бедно. А в перерыв Ритка утащила меня в кафе подальше. Пообедали на скорую руку, и она пересела на диван поближе ко мне:
— Ну? Что это «Письмо счастья» означает? Тихомиров в самом деле — отец Богдана?!
— Рит, ну кто отец, если он подаёт в суд? — довольно нервно спросила я, и Сазонова поняла, что задавать глупых и очевидных вопросов не стоит. — Он случайно стал его донором. Получается, биологически — да, отец.
— Вот это новости… — брови Ритки скрылись за чёлкой от удивления. — Но как это вышло?
Я коротко пересказала диалог с Давыдовым, а потом и встречу с Игорем лично. И о том, что закончилась она не очень-то хорошо…
— Клон, значит… Медики уже начали воплощать в жизнь своё мега-открытие.
— Да, клон, — подпёрла я подбородок рукой.
— Тогда это объясняет, почему вы оба попали в один и тот же центр. Только там занимаются данным вопросом. Ты еще и деньги немалые отдала за беременность.
Подруга не знала всех подробностей. Но теперь смысла утаивать я не видела.
— Рит, я не платила за ЭКО.
— По мед. показаниям сделали бесплатно? — догадалась она.
— Да. И сказали, что эмбрион создан не совсем стандартным способом. Но он обычный ребёнок. Мне хотели подсадить другого клона. Но ошиблись, и оплодотворили сыном Игоря. Такая вот история.
Сазонова вздохнула и почесала задумчиво макушку.
— Вот уж точно — история. Хоть кино про вас снимай. А потом он узнал как-то про ошибку и вышел на тебя?
— Да. Я не знаю как, но узнал. Теперь он требует права на ребёнка и опеку над ним, потому что у матери нет своего жилья.
— Ну подожди расстраиваться, — погладила меня по плечу Рита, видя, как я дёргаюсь. — Там обязательно будет психолог, который оценит положение вещей и поймёт, что он Игоря вообще не знает. Не отдадут ему Богдана. Пусть и отец, но он ему чужой, а ты мать.
— Правда? Психологи могут вступиться? — тут же уцепилась я за эту информацию как за спасательный круг.
— Конечно. Это же травма для ребёнка.
Я смотрела на нее, а спазм, сжимавший внутри органы всё это время, ослаб и отпустил. Дышать стало легче. Может и правда, не всё в этом мире можно решить деньгами?
— Но адвоката найми. Так вернее будет.
— Найму, — кивнула я. — Сегодня же займусь этим.
Мы немного помолчали, а потом Ритка снова заговорила:
— Нет, нууу… С одной стороны, я могу его понять.
— Игоря? — вскинула я брови в удивлении. — А меня кто-нибудь попытается понять в этой жизни?
— Да не бузи, — осадила меня подруга. — И тебя понимаю. Но ты не знаешь, какая была трагедия с его семьёй? Иначе бы так не говорила.
— Откуда бы мне знать? Мне не было это интересно.
— Да я тоже не коробочка для сплетен, просто я-то работаю давно здесь. И эти все события разворачивались при мне. Тихомиров пытался скрыть всё от прессы, но разве это возможно?