— Нет ещё.
— Надо сказать. Все равно узнает.
— Скажу.
Мы обе погрузились в невесёлые мысли. Рита не знала, что ещё на всё это сказать, а я просто нервничала.
— Как у вас всё сложно, ребята. Мой тебе совет, Верунчик, иди на эту досудебную беседу не с враждебным настроем. Попытайся его услышать. Ты сейчас на эмоциях, соображаешь не очень хорошо с перепугу — уж извини, но я-то тебя знаю. Постарайся успокоиться, и думай о том, что ребёнку Игорь зла не желает. Он любил сына, а теперь, возможно, сможет полюбить и твоего. У Богдана появится папа, у тебя — защита. Это ведь совсем не плохо. Ты разве не задолбалась тащить всё на себе? Он может твою ипотеку погасить за пятнадцать минут. Один звонок — и всё. Он может её даже просто списать, это ведь его комплекс! Для него это не деньги. Подумай об этом.
Глава 10
Как мне не хотелось бы отсрочить разговор с начальницей, но смысла тянуть кота за хвост нет ровно никакого. Мне придётся всё равно сказать, что Тихомиров подал на меня в суд. Раз уж письмо сегодня с собой, заодно и покажу сразу, когда мне необходимо отсутствовать на рабочем месте.
Представляю, какую головомойку мне устроит Лара, когда узнает о войне с Игорем. Как бы не уволила вообще, боясь гнева высшего руководящего состава. Даже несмотря на её ко мне хорошее отношение, я теперь опасна для неё, как ни крути. Каждому своя рубашка к телу ближе!
Ещё днём я попросила её задержаться вечером для важного разговора. Можно было и после обеда поговорить, но признаюсь честно — я струсила. Мне не хватило силы духа. Но теперь отступать некуда. Нужно идти.
Дождалась, когда часы перевалили отметку, означающую конец рабочего дня, отложила папки с эскизами, выключила компьютер. Поправила волосы, расправила одежду. Нервничала, и эти жесты скорее были уже неврозом, нежели мне действительно требовалось привести себя в порядок.
Взяла свою сумку, положила в неё телефон. Ещё раз оглядела стол — всё ли убрала? Время умышленно тянула. Но мне неудобно, когда меня ждут. Вздохнула и отправилась в кабинет начальника отдела по рекламе.
— Ну давай, что там у тебя? — нетерпеливо спросила Лариса, стоя возле стола.
Она тоже собирала папки в стопку и мечтала поскорее отправиться домой. А тут я, с сенсационными новостями…
Я помялась немного, потом подняла на неё глаза и заговорила:
— Лариса, у меня тут проблемы личные. В общем, в суд подали на меня. Тебе придётся меня отпустить на досудебную беседу, ну и сам суд.
Она перестала заниматься документами и внимательно уставилась на меня.
— А ну-ка, сядь, — махнула она рукой на стул, и сама уселась в своё кресло. — Рассказывай, чего натворила? Ты знаешь, у нас скандалы в компании не терпят.
— Знаю. Потому и говорю. Пока еще суда не было. Я рожала сына через ЭКО. В общем, выяснилось, что донором Богдана был…Игорь Тихомиров.
— Чё?? — Лара чуть не выпала из кресла и выпучила глаза на меня. — Тихомиров? Наш Тихомиров?
— Да.
Начальница ошалело смотрела на меня ещё несколько секунд. Потом пару раз моргнула, и видимо, это привело её в чувство, и она заговорила снова:
— Так. И чего он хочет?
Я достала из сумки письмо из суда и отдала женщине. Та взяла его и окунулась в чтение.
— Признания отцом Богдана.
— Так признай, в чём проблема? — подняла она глаза на меня и замахала мятыми листками. — Тебе что — мощный покровитель лишний, или у твоего сына много других отцов? Тихомиров… Это ж писец, извини. Надо же так, а…
— Я не могу, — угрюмо ответила я.
— Почему?
— Тогда он отберёт Богдана.
Лариса нервно почесала затылок.
— Ну вот что, дорогая, — придвинулась она ко мне ближе и заглянула в глаза. — Мне проблемы из-за тебя с Игорем не нужны. Ты пойдешь на эту чертову досудебную беседу, и подпишешь всё, что он скажет. Ты поняла?
Меня как ушатом холодной воды окатили. Даже Лариса на меня теперь давит. Логично, но всё равно очень неприятно.
— Чего ты боишься? Он адекватный мужик. А сына своего знаешь как любил — оооо… Такая трагедия для него была. Тебе жалко, чтоб он с ребёнком твоим общался? Да он и Богдана устроит, и из тебя звезду рекламы сделает. Не тупи, и помирись с ним. Он справедливый, поверь, я его знаю лучше.
— Но я не хочу признавать его отцом. Он не участвовал в воспитании! — вскинулась я.
— Так, — одёрнула меня Лара. Тон её голоса изменился. Никогда не слышала от неё ни такого тона, ни таких слов. — Помолчи. И делай, что говорю. Извини, дорогая, но если Тихомиров останется тобой недоволен, у нас у всех будут проблемы. Мне придётся от тебя избавиться, если ты будешь продолжать упорствовать. Ты меня поняла?