Все дороги открыты.
Только не нужно стоять на месте.
Прогулка по Краю вышла мрачной. Действительно мрачной, что не удивительно при такой-то атмосфере. Пирожков покупать не стал, благо их и не было, да и вообще шел в скрытности, просто для успокоения нервов.
Сходил домой в изрядно прихорошенную лачугу старика (дети рассказывали, где они живут), чтобы сообщить о том, что предпочел уехать из города. Заплатил ему зарплату за недоработанный месяц и еще одну, как пособие безработному. Просто чтобы сделать что-то хорошее. Выслушал скупую, но искреннюю благодарность, посоветовал тому беречь себя, после чего покинул дом, не оставшись на ужин. В сердце зрела уверенность в том, что эта троица не пропадет.
Ограбил нескольких мародеров, пользующихся неразберихой для обогащения. Последнюю группу вообще обирал мертвой – стража после этой ночи была зла, а потому щадить никого не собиралась. Сначала проверят, не черная ли у тебя кровь в жилах, а только потом расспрашивать станут. Ну а поскольку трупы не говорят, то и спрашивать нечего.
Вообще, я заметил, что остатки воровского люда, взбудораженные выпилом практически всех теневых гильдий (кроме контрабандистов), вовсю ловили рыбку в мутной воде, пока ситуация не устаканилась, а стража не взялась за них всерьез. Крысы е*аные! Я успел предотвратить три убийства, два ограбления и одно изнасилование. Благодаря теням удалось выставить все как смесь везения для жертв и неудачных падений для урок. Одного успевшего убежать и скрыться в подворотне я даже скормил призванной низшей Тени.
Зрелище было еще то – вот низенький, напоминающий дворовую шавку гопник еще бежит через переулки. А миг спустя его голову накрывает черное облако, отрезая отчаянный крик и буквально выпивая из него жизнь. Труп выглядел одновременно иссушенным и обмороженным – с банальной поножовщиной не спутать. Пришлось скрывать следы преступления, сбросив тело в Тень, на корм тамошним обитателям.
Моя призванная боевая единица, кстати, стала после этого намного гуще и плотнее, даже обретя какое-то подобие стабильной формы зубастого одеяла. Для того чтобы отправить ее обратно, пришлось приложить весь свой дар убеждения – она хотела продолжения банкета. И да, никакого чувства благодарности эти твари не испытывают. Просто физически не могут. Она все так же меня ненавидела и мечтала уничтожить, но боялась до усрачки и готова была подчиняться моим приказам даже без вливания сил в мой призыв. Она даже ушла почти добровольно, стоило только намекнуть, передать ей образ угрозы и обещания пи*дюлей. И даже не спрашивайте, как проходит наше общение – объяснить словами не выйдет, если только не матом.
– Простите, пожалуйста, не могли бы вы мне помочь, добрый господин. – Такая фраза из уст весьма симпатичной девицы, одетой как типичная горожанка, может вызвать желание «быть мужиком» и помочь у многих. Особенно, если девица красивая, да еще и ненавязчиво и совсем не вульгарно склоняется в поклоне, открывая взгляду вырез ее платья.
Мне, вышедшему из скрыта и идущему обратно из магистрата, где я все же продал свой домик за полцены, верилось на шесть из десяти. Вполне неплохая актерская игра, как для той, кого не учили никакие Станиславские. Стоит мне согласиться помочь вытащить из канавы корзину с бельем, как меня заботливо отведут за угол, где меня встретят чуть менее заботливые ребята с ножами.
Классическая разводка. Совсем не удивлен тому, что ее знают даже в этом средневековье. Девица эта, вообще-то, не бандитка. В смысле, не совсем бандитка. Просто группа маргинальных горожан решила поживиться в ходе паники и неразберихи. Причем действуют нагло, против всех «воровских» правил.
Во-первых, не платят дань буграм, что, однако, понятно – почти все они перебиты. Во-вторых, работают грязно, не оставляя живых свидетелей: и опыт, и уменьшение рисков. Последнее, между прочим, удел отморозков. Все же ворье старается не убивать, ибо чревато проблемами и возможным неодобрением их старшин, которых начнут прессовать за излишне дерзких подчиненных. Но этим ребятам похрен. Кто-то ловит кайф от убийств, кому-то просто плевать, а кто-то, как сама девица, надеется награбить денежек и свалить из ненавистного города. На жертв (до меня их было еще трое) наплевать вообще всем.