– Идешь на поправку? – Спрашивает очевидное. – Эт хорошо. Я уже думал что ты вообще из камня сделан, Тин.
– Еще не в норме, но думаю снова начать слежку за окрестностями уже смогу. – Констатирую, прислушавшись к собственному самочувствию.
– Слыш, вот не прими за грубость, но с хера ты с нами возишься, а? Те же, с твоими талантами, нихера не стоило просто уйти тогда. Да и сейчас тоже. Ты, б**дь, прячешься как иной тихушник из ночных не сможет, так шо одного тебя эти говноеды будут искать до посинения.
Задумываюсь над вопросом, причем действительно задумываюсь. Что заставило меня связаться с этой компанией? Нужда в человеческом обществе, которого я был лишен? Наличие хорошей пищи вместо надоевшей рыбы? Просто привычка держаться коллектива?
– Даже не знаю. Наверное, это будет нежелание и дальше ходить по этим местам в одиночестве, прячась от гоблинов и вырезая орков. Дело, конечно, весьма увлекательное, но тоскливо от него до невозможности. А можно встречный вопрос?
Мой ответ оказался принят и, судя по реакции следопыта, вполне себе понят как логичный и правдоподобный. Они понятия не имеют о том, сколько времени я провел в этих лесах, – точного срока я не называл, ограничившись формулировкой «долго», – так что версия с банальной тоской по людскому обществу выглядит правдоподобно. Тем более что это почти правда.
Заодно и неплохое объяснение моим навыкам в сокрытии себя от чужого внимания. Если я постоянно убегал и прятался, то наверняка ведь должен был либо прокачать соответствующие навыки, либо умереть от их недостатка.
– Да чего же нет. – Пока я размышлял, сам воин ответил уже на мой вопрос. – Спрашивай – если не секрет, то отвечу.
– Да не то чтобы секрет, скорее просто для общего интереса. Тебя, да и вас вообще, как занесло на эти хлеба? – Спрашиваю и еще делаю неопределенный жест рукой, словно демонстрируя на какие еще «эти хлеба».
– Ха, ну, это не секрет. – С трудом подавляет смешок мой собеседник, причем исключительно от нежелания будить спящего Лосия. – Слушай, если не заснешь от скуки.
История небольшой частной группировки археологов, кормящихся с заказов королевской Академии Знаний, была довольно прозаична. Один из не сильно богатых аристократов сначала неплохо прославился во время последнего приграничного конфликта, получив высокий уровень и неплохое личное усиление, но поссорился с прямым командованием.
Будучи вынужденным уволиться из армии, лидер копателей решил стать именно тем, кем стал. Вскрытие захоронений и подземелий было, во многом, куда опаснее службы в армии, но и заработок выходил неприлично огромным. Стоит ли говорить, что немалая доля верных ему лично пограничников ушла вместе с ним.
Включая и Ганса.
Последний, если верить его словам, был внуком провинциального барончика, когда-то задравшего подол платья симпатичной служанке. Сын той служанки как раз стал отцом будущего следопыта.
Рос мальчишка весьма здоровым и проворным, с малых лет помогая бате по хозяйству и увлекаясь охотой на дикого зверя. Леса принадлежали барону лишь формально, ибо ни сил, ни особого желания выловить браконьеров у него не было. Взяв аж целых два уровня, Ганс стал чуть ли не первым парнем на деревне. Отчего староста, с сыном которого Ганс был на ножах уже давно, наверняка поспособствовал тому, чтобы в жеребьевке на тему «кого отдать в рекруты» крайним оказался юный охотник.
Потом была служба, обучение, первые вырезания гоблинских гнезд и ловля разбойников. Перевод в пограничную службу и последующие годы веселых конкурсов в стиле «догони меня стрела», от которых уже не юный охотник достиг десятого уровня и получил класс следопыта. Ну а когда один из немногих нормальных начальников предложил пойти на вольные хлеба, то уставший от постоянно недовольных рож офицеров следопыт с легкой душой согласился.
Дела у отряда шли неплохо, благо бывший офицер явно имел какие-то подвязки в Академии Знаний, отчего ребятам и девчатам доставались в основном денежные, но не слишком опасные контракты. Росли уровни у бойцов переднего плана (к легкому сожалению Ганса, следопытам почти не приходилось сражаться в бою, что и объясняет невысокий, как для сорокалетнего дядьки отдавшего почти всю жизнь армейской службе, уровень), росло финансирование, росли и аппетиты.
К счастью, мэтр Кадмий, – как звали главу отряда, – умел соизмерять желаемое и действительное, так что на действительно серьезные вещи не замахивался. Там и конкуренция, и смертность слишком высоки, да и добычу, взятую из реально ценных курганов и захоронений, забирали прямиком в казну королевства и карманы высших чинов государства.