Однако Мейв не была похожа ни на одну из женщин, с которыми он был знаком.
– Но…
– Я делаю это, чтобы вам было легче ко мне привыкнуть. А сейчас почитайте мне вашу книгу, – сказал Киран, садясь на стул.
Мейв вытащила небольшую книжицу, которую зажала под мышкой.
– Э-эту? Я… Вряд ли она вам понравится.
Ее скрытность заинтриговала Кирана, и он стал настаивать:
– Почему вы так считаете? Я люблю литературу, как любой другой человек.
– Это стихи.
– Вы полагаете, я не люблю поэзию? – нахмурился Киран.
– Вы предпочитаете действия, а не слова. Вы воин, а не книгочей.
– Читать все же я умею.
Мейв сконфузилась.
– Я только хотела сказать, что вряд ли вам понравятся эти стихи.
Киран озорно улыбнулся:
– Может быть, вы измените меня, милая Мейв?
У Мейв в глазах промелькнуло сомнение, но она прошла в комнату и села на табуретку возле пылающего камина. Надев очки и открыв книгу, она скептически посмотрела на Кирана.
Он снова улыбнулся:
– Читайте, прошу вас.
Пожав плечами, Мейв начала:
Киран откинулся на стуле и продолжил:
– Вы знаете «Любовные элегии» наизусть? – Мейв была ошеломлена.
– Да, представьте себе. Оказывается, я знаток не только мечей и стрел. Лорд Ротгейт, у которого я воспитывался, подходил к моему воспитанию со всей серьезностью. Изучение Овидия входило в учебную программу.
Мейв покраснела от смущения.
– Значит, вы знаете, что там дальше…
Киран расплылся в улыбке:
Киран подошел к Мейв, ласково погладил ее шею, затем провел ладонью по щеке. Мейв затаила дыхание, когда Киран опустился перед ней на колени, и смотрела на него словно, завороженная. А Киран тем временем продолжал:
Шепотом произнося строки элегии, Киран гладил пальцем то изящные лодыжки Мейв, то ее икры, то колени.
Мейв затрепетала и положила ему руки на плечи. Киран прильнул губами к ее лодыжке в тонком чулке и снова почувствовал, как Мейв затрепетала, а он тем временем шептал ей:
В тот момент, когда Киран замолчал, его рука остановилась чуть повыше ее колена.
– Вы знаете в этой элегии каждое слово, – прошептала Мейв.
– Я состою не из одних только мускулов, дорогая женушка.
– Это верно. – Мейв нахмурилась.
Когда его рука скользнула по внутренней поверхности ее бедра, Мейв замерла и тихонько ахнула.
– Потому что я знаю кое-что из Овидия, вам стало труднее меня ненавидеть? Или вы воспылали ко мне страстью? – с вызовом спросил он.
Мейв убрала его руку и закрыла глаза.
– Нет, не поэтому.
– Вы уверены?
Разочарованно вздохнув, Мейв закрыла книгу и сняла очки. Затем поднялась и направилась к двери. Киран схватил ее за руку.
Мейв попыталась его оттолкнуть, но он привлек ее к себе и припал губами к ее руке.
Мейв почувствовала, как сердце сильнее заколотилось в груди.
Она попробовала вырваться.
– Не прикасайтесь ко мне! Никогда!
Мейв вела себя, как женщина с мужчиной, к которому испытывает вожделение. У Кирана не было оснований думать, что Мейв со временем не согласиться делить с ним брачное ложе. Но, если Мейв отвергает его по причинам, о которых он догадывался, у него уйдет слишком много времени на то, чтобы преодолеть силу воли этой женщины и ее убеждения.
– Я знаю, что наш брак означал для вас крушение всех ваших надежд, милая Мейв. Но если вы забудете на мгновение, что меня послал сюда король Генрих, то поймете, что мы с вами могли бы найти еще много интересных тем для бесед.
– Что-то не хочется.
– Раз уж мы с вами женаты, вам нужно постараться это сделать. А если нам это не удастся, наш брак обречен па неудачу.
Мейв гордо вскинула голову и посмотрела Кирану в глаза:
– Вы вообразили, будто разбираетесь в женщинах. Но вы не понимаете, милорд, что единственное, о чем я мечтаю, – это чтобы в Ирландии воцарился мир, а вы делаете все, чтобы этот мир разрушить.
– Если вы хотите мира, то почему помогаете мятежникам и их борьбе? Не стоит отрицать вашего участия.
Мейв подняла бровь и взглянула на Кирана свысока:
– Мне нужна свобода без кровопролития. Я не хочу войны. А вам не стоит волноваться: я выполню мой долг перед вами, как это велит мне Господь. Но не думайте, что вам удастся завлечь меня своими ласками, я прекрасно понимаю, чего вы добиваетесь от меня. Но у меня хватит силы воли устоять перед вашими чарами и не потерять голову.
– Но знайте, я не остановлюсь до тех пор, пока вы все-таки не потеряете голову, моя Мейв.
– Если вам по душе жизнь, полная тревог и волнений, поступайте как хотите.
Она надела плащ и вышла.
Однако наблюдательный Киран, тонкий знаток женской природы, заметил волнение, которым была охвачена Мейв и которое она хотела скрыть от себя самой.
Истекала половина двухнедельной отсрочки, о которой она его попросила. И Киран с замиранием сердца думал о том, что близится время показать ей всю силу своих чар. Пока Мейв не заснет в его объятиях, умиротворенная и счастливая.
На следующий день, когда солнце взошло над Ирландскими горами, Мейв, стоя на зубчатой стене, наблюдала из окна своей спальни, как проходили учения лангморского войска. Она заключила, что некоторым солдатам нужно еще долго упражняться в военном искусстве. Получая приказы своего командира, они недовольно бурчали что-то себе под нос и пялились на каждую служанку, проходившую мимо. Сознавая, что ее горделивый муж не слишком преуспел в укрощении самой непокорной части войска, Мейв улыбнулась. Что касается остальных солдат, их успехи были налицо.
Киран каждый день терпеливо муштровал солдат. От ежедневных утомительных многочасовых упражнений толстяки начали терять в весе. Старички окрепли и снова вошли в форму. Новички постепенно овладевали необходимыми навыками. Некоторые из них учились с большим энтузиазмом, словно чувствуя, что знания им передает настоящий мастер своего дела. Килдэр пользовался уважением солдат.
Ну и ладно. Лишь бы она сама, чего доброго, не начала смотреть на Кирана так же, как они.
Можно не сомневаться, Киран способен соблазнить и увлечь любую женщину. Стоило ему сказать что-то или прикоснуться к ней прошлой ночью, как у нее мурашки бежали по спине, и она ощущала то, что никогда не ощущала в объятиях Куэйда.
Ну почему именно к Кирану Мейв испытывает такие чувства?
Вот уже на протяжении нескольких ночей подряд этот вопрос не давал Мейв покоя. Вот и сегодня она тоже размышляла об этом, глядя на то, как Киран строит солдат в одну шеренгу, а затем прощается с ними до следующего дня.