— Луксория продолжает признавать Бесплодные земли равными, — выдавил он разочарованно. — Если вы решитесь присоединиться к нам, мы вас защитим.
С этими словами он отошел от трибуны.
— Подожди минутку, — сказала я, когда он проходил мимо моей ошеломленной сестры и ее двора. — Что это значит для омег, которые решили не следовать за тобой?
Глава 19
Дэггер
Я последовал за королем с балкона, избегая взгляда Тавии, когда мы проходили мимо. Нарастающий шум возмущенных омег внизу, подсказывал мне, что все происходит слишком быстро. Аделай склонился над столом и в отчаянии сжал кулаки.
— Все прошло не очень хорошо, — сказал Эвандер.
— Да, я в курсе, — отрезал король.
Королева и ее дамы молча вошли внутрь, в то время как внизу кричали, требуя перемен. Зилина подошла к Аделаю, положив руку на его напряженное плечо, и я увидел, как он выдохнул. Теперь я знал силу брачной связи. Так он мог успокоиться, когда нервничал, укрепить любые слабые места.
— Ты должен был сделать все намного лучше, чем это, — сказал я, впервые за долгое время вступив в разговор игнорируя очередь.
Аделай посмотрел на меня, и выражение его лица больше не было, как у короля, который смотрит на всех свысока. На этот раз он был одним из нас. Просто человек, который пытается понять, как выжить в этой реальности, который пытается понять, как все сделать правильно.
— Ты хочешь, чтобы они остались? — продолжил я. — Ты хочешь объединить стаю, как ты сказал? Вот к чему все это сводится.
— Конечно, я хочу.
— Отмены Разделения недостаточно. Недостаточно сказать им, что они больше не слуги. Обещать большие перемены… этого недостаточно.
Король выпрямился, скрестив руки на груди. Он посмотрел на меня расчетливым взглядом.
— Все, оставьте нас, — приказал он.
Все шокировано что-то пробормотали, но повиновались, медленно покидая комнату. Мой взгляд остановился на обеспокоенном лице Тавии. Я позволил своим глазам рассмотреть ее, каждую деталь, на случай если это был мой последний раз, когда я ее видел. Затем я кивнул ей, чтобы она ушла.
Мое чутье подсказывало мне, что это был решающий момент для нашей стаи. Чтобы сейчас ни случилось, это все решит. Потому что королевство не переживет еще одной бестолковой попытки восстановить всех раненых и избитых. И если король захочет получить мою голову как символ своей власти… если он не видит, что перемены принесут пользу… значит, так тому и быть. Я не боялся сражаться за правое дело. Или умереть за него.
Король был на распутье, но я уже сделал свой выбор. Две дороги, две возможности.
Одна…
Омеги восстанут. Люди станут их союзниками, как бы временно это не было. И Королевство Луксория падет.
Вторая…
Он мог бы быть человеком, который любит омегу. Тот, кто изменит все к лучшему. Сдержит свое слово и приложит к этому все силы. Он мог бы стать величайшим королем, которого, когда-либо видела наша стая.
— Ты готов совершить предательство, Дэггер?
Я смотрел на своего друга, на своего короля.
— Если это то, что нужно сделать, то да.
Аделай вздохнул, с тоской глядя на балкон.
— Ты смешал меня с дерьмом из-за Зилины, а теперь посмотри на себя.
— Я смешал тебя с дерьмом, потому что ты нарушил правила, которые я сам слишком долго хотел нарушить.
Он снова посмотрел на меня.
— Мне никогда не нравилось смотреть, как они страдают. Несколько неверных движений — и я мог оказаться по ту сторону ворот.
— Я знаю. Как ты думаешь, почему я отдал тебе Бесплодные земли?
Я нахмурился.
— Потому что больше никто этого не хотел.
Он кивнул.
— Но также и потому, что ты был самым подготовленным, чтобы справиться с ними. Самым подготовленным.
— Из-за моего воспитания?
— Да, — вздохнул он, еще раз взглянув на балкон, где требования о справедливости становились все громче. — Я их не понимаю. Не умею смотреть на вещи так, как они. Я стараюсь. Черт возьми, я стараюсь. И не только ради Зилины.
Королева была беременна наследником. Я знал, что Аделай не хотел повторять ошибок своего отца.
— Но это кажется невозможно.
— Трудно понять то, чего вы не испытали. И никто в этом городе не был там, где были омеги. Никто не опускался так низко, как омеги.
— Нет, — согласился король, — но люди их понимают. Они знают, что делать, что говорить, чтобы успокоить их. Они знают, как добиться их преданности. Скажи мне, друг, как может человек понимать наш народ лучше, чем его собственный король?