- За что? – страх и паника при мысли, что я еще могу чего-то не знать, одолевают.
- За ребенка. Что не сберегла, - одними губами шевелит.
Опять ком подходит к горлу.
- Ты не виновата ни в чем. У нас еще будут дети, - видят свыше, как мне тяжело даются эти слова.
- Не уверенна…
- Все будет хорошо, Маш, - начинаю говорить увереннее.
- Просто ты не знаешь еще всей правды, - ей тоже слова даются с трудом, и дело не в физической слабости.
Не даю ей говорить. Наклоняюсь и целую в губы. Нежно и аккуратно. Боюсь сделать больно ее разбитой губе.
- Я все узнаю. Сегодня же все узнаю. Обещаю, что теперь я буду нас защищать. И слушать тебя больше не буду.
Держу в руках ее правую руку и понимаю, что чего-то не хватает. Достаю из внутреннего кармана кольцо. Надеваю его обратно на безымянный палец.
- Вот. И чтобы больше никаких подобных выпадов, гражданка Дроздова, - говорю строго, глядя в глаза.
Машенька вновь улыбается:
- Я с удовольствием сокращу свою фамилию…
Глава 7
- Так, что мы имеем на данный момент? – грозно вопрошает Василич, собрав нас с парнями у себя.
- Имеем много, но говорить нужно мало, - многозначно посмотрев на полковника, говорит Леха.
Леха с Вадиком уставились на начальника. Тот осекается.
- Я хочу знать все, - твердо подаю я голос. – Не расскажите вы, все равно найду способ залезть в архив.
Повисло неловкое молчание. Леха так и держит папки в руках, боясь передать их Василичу. Мы вчера не попали в отдел. Только вот утром после больницы. Парни нашли дело десятилетней давности еще вчера. Еще вчера они все выяснили, ознакомились с прошлым моей Машеньки. Теперь хочу и я услышать всю правду.
Василич протягивает руку, желая получить папки у Лехи. Он нехотя передает их ему. Полковник изучает дело в течение нескольких минут и молча. Парни опустили глаза. Стараются не смотреть на меня.
- Хватит в молчанку играть! – взрываюсь я на Леху с Вадиком.
- Отставить, - громко командует полковник.
Не выдерживаю и вскакиваю с места. Начинаю ходить из угла в угол.
Василич снимает очки и громко вздыхает, закрывая папку. Глядя на нее, начинает негромко подводить итог:
- Итак. У нас растление малолетней на протяжении длительного времени.
Я застыл на месте. Как? Как на протяжении длительного времени?
- Какого времени? – тихо только и могу спросить я.
- Длительного, Сергей. Длительного, - утвердительно кивает головой начальник, но не уточняет. – Растление, сопровождаемое избиением, вымогательством… И недоказанным нанесением вреда здоровью, - потирает переносицу уставший полковник.
- Что значит недоказанным? – начинаю взрываться на начальника.
- А то и значит, что записано со слов потерпевшей и свидетелей, - уточняет Вадик. – Следаки тогда не смогли доказать фактами, поэтому в приговоре нанесение вреда здоровью пошло частично.
- Был один случай, когда можно было доказать выпиской из больницы, - решил добавить Леха. – Но в выписке не было ничего криминального. Просто факт попадания в больницу.
- С чем? – спрашиваю нетерпеливо.
Парни молчат. Переводят взгляд на Василича. Тот с тяжелым вздохом решил все же ответить:
- С маточным кровотечением непонятной этиологии.
- Хотите сказать, что врачи не смогли понять, откуда у малолетки кровотечение?! – чуть ли не кричу.
- Сергей, - устало, но строго говорит полковник, - мы не врачи, но все понимаем о каком кровотечении идет речь. И сейчас мы уже знаем, что это было, откуда взялось, и что за этим последовало. Сядь.
Я нехотя плюхнулся на стул. Меня бесит вся ситуация. Отстранили от дела, но пообещали, что буду в курсе событий. Вот. Все, что мне нужно знать.
Нет уж.
- Десять лет назад основной свидетельницей была воспитательница детдома. Кажется, Мохова Валентина Петровна, - подался в рассуждения Вадик. – Сейчас она директор этого детдома. Надо бы с ней переговорить.
- Правильно. Сейчас и поедете к ней, - велит Василич. – А что Спиридонов? Вчера допрашивали его?
- Да, - скупо и уныло подает голос Леха. – Он не отказывается от своих действий. Стрелял сейчас, растлил тогда.
- Понятно, - отрезал начальник. – Значит, берете лейтенанта Сидорова и едете в детдом. Нечего с перегаром за руль садиться.
- Я тоже еду, - опять подскакиваю на месте.
- Едешь-едешь, - словно на мировую идет полковник. – Только учти. Если будешь там вот так вот вскакивать постоянно, Вадим с Алексеем тебя выведут и оставят в машине. Разрешаю повязать тебя наручниками.
- Я буду спокойно себя вести, - заверяю, хотя в себе не уверен нисколько.
- Я надеюсь. К тому же у тебя будет время успокоиться, - говорит Василич. – Дорога длинная.