Женщина заметно и облегченно вздохнула. Но получилось это с горечью. Она обвела нас взглядом. Хотела спросить еще что-то, но решала для себя: стоит или нет.
- Мы поймали того, кто в нее стрелял, - решил взять ситуацию в свои руки Вадик. – Вы его знаете?
Наводящий вопрос вынудил женщину откинуться на спинку кресла:
- Главное, что вы теперь его знаете. Это же Спиридонов?
Вадик с Лехой только кивнули головой. Я же продолжал сидеть в ступоре. Вчера вечером за рюмкой вискаря готов был рыдать. Честно поделился с пацанами мыслями, что если бы Машеньку не спасли, я бы прямиком отправился за ней. Потому что не спас. Не уберег. Ее. Ребенка.
От мыслей про ребенка опять ком в горле образовался. Но нужно собраться. Я здесь не за этим. Почему-то был уверен, глядя на эту женщину, что она нам расскажет всю правду. Не для протокола. А просто так… Ей тоже нужно излить душу. Еще раз.
Женщина опять тяжело вздыхает и достает из верхнего ящика стола сигары. Настоящие мужские сигары. Кладет ближе к Лехе с Вадиком, которые смотрят на нее с удивлением.
- Угощайтесь. Разговор будет длинным, - вынимает одну и закуривает.
- Мы не курим, - тихо отсекает Вадик.
- А я так и не могу бросить. Муж против, но видит, что иногда мне это нужно. Поэтому тратится на сигары, - на этих словах она встает к окну и открывает его.
С притоком воздуха становится легче в помещении. Здесь не душно. Это нас захлестывает тягостной поволокой.
- Что конкретно вы хотите узнать у меня? – спрашивает директор, не поворачиваясь к нам после двух затяжек.
- Когда вы в последний раз видели Марию Ивановну? – начал беседу Леха.
- Месяца полтора назад. Она приезжала ко мне сразу после нотариуса.
Мы трое смутились.
- Она не говорила, что делала у нотариуса? – первым отозвался Вадик.
- Завещание написала. Квартиру и машину оставила своим друзьям. Буниным. С ними она здесь росла. С ними и фонд вела, - женщина была спокойна внешне, но голос ее дрожал.
А я негодовал. Какое еще завещание?!
- Почему она составила завещание? Ей угрожала опасность? – Леха пытался держаться невозмутимым, но он то и дело кидал на меня сочувствующие взгляды.
- Известное дело, - ухмыльнулась Валентина Петровна и повернулась к нам. Затушив сигару в пепельнице, она опустилась в кресло. Только сейчас я заметил в ее глазах слезы. – Вы же задержали Спиридонова? Зачем тогда мне задаете эти вопросы?
Я хотел уже психануть, но Вадик, который сидел рядом со мной, быстро смекнул это и немного приподнявшись, решил вывести разговор на другой лад:
- Валентина Петровна, мы видим, как вам тяжело говорить на эту тему, но нам нужна вся информация. Все, что вам известно о Марии Ивановне и ее конфликте со Спиридоновым. Вы же знаете, почему он в нее стрелял?
- Добить хотел, - отрезала женщина. – Десять лет назад не получилось. Вот сейчас явился. Кричал ей в зале суда, что все равно сломает. Сломал…
- Нет. Не сломал, - не выдержал уже я.
Никто не сломает мою девочку! Я не дам ей сломаться!
Директор детского дома задержала на мне свой пронзительный взгляд. Она тоже слегка щурится. Как Машенька. Когда хочет что-то понять для себя или смотрит оценивающе. Валентина Петровна, видимо, решала, кто я такой и что здесь делаю. Кажется, я себя выдал. Или мне это только кажется… Ну и пусть. Василич ничего не говорил о сокрытии личных контактов.
- Валентина Петровна, давайте с самого начала, - попросил уже Леха.
Я понял, что парни решили вести игру, будто им ничего или мало что известно о событиях десятилетней давности. Впрочем, они только изучили судебное решение и документы следствия. В них, как правило, отображены сухие факты. Я же хотел узнать все подробно. Леха с Вадиком, видимо, тоже.
- Давайте, - сухо и обреченно выдавила из себя директор детского дома. – С одним условием. Машенька ни в коем случае не должна знать историю своего рождения.
- Почему? – опять не выдержав, спросил я.
- Она хоть и крепкая, и сломать ее тяжело, но этого может не выдержать.
Повисла гнетущая тишина.
- Валентина Петровна, давайте так, - предложил Вадик, доставая диктофон. – Вы расскажете все, абсолютно все и всю правду. Нам под запись. А в документах мы уже отметим только нужную информацию.
- А разве так можно? – ухмыльнулась женщина.
- За редким исключением, - улыбнулся Леха.
Она встала и подошла к шкафу, который стоял за ее спиной. Открыв дверцу, взяла в руки четыре бокала и выставила их на стол. Затем на столе появилась бутылка коньяка. К ней присоединились коробка конфет и блюдце с лимоном.
Пока она разливала алкоголь по бокалам, мы поняли, что не только меня раскусила женщина?