Я стою перед зеркалом в прихожей. Волосы распустила, заколов локоны по бокам невидимками. Надела небольшие золотые серьги, цепочку и браслет Сергея. Его я предпочитала не снимать совсем. Мне дорог он. Оглядываю себя в последний раз. Сергей уже давно готов, но терпеливо ждет меня, понимая, что дело не в сборах. Меня терзают переживания.
Он подходит сзади, смотрит на меня через зеркало, и задает логичный вопрос:
- Переживаешь?
Я медлю с ответом. После продолжительного выдоха все же решаюсь на правду:
- Боюсь.
Это правда. Я боюсь. Неприятные ощущения камнем на сердце лежат.
- Ничего не бойся. Я рядом, - Сергей обнимает меня за талию, положив руку мне на живот и не сводя взгляда с моих глаз через зеркало.
- Я знаю, - улыбаюсь ему и понимаю, что если бы его сейчас не было рядом, я бы сошла с ума от страха.
Я вру. Меня бы в живых не было.
Подъезжаем к зданию суда. У меня уже живот болит от страха. Хочется открыть дверь и выпрыгнуть на ходу.
Но не могу. Нельзя.
Сергей берет меня за руку и буквально вводит в зал суда. Занимаем с ним положенные места для потерпевших. Рядом прокурор и наш адвокат. Тот самый, который защищал меня десять лет назад. Его еще тогда нашел для меня муж Валентины Петровны. Он и оплатил его услуги. Депутат Воскресенска на полном серьезе считает, что он должен мне. Ведь это по поводу моей квартиры от государства мы пришли к нему в кабинет с Валентиной Петровной. Мужчине уже было немного за сорок. Из-за работы никогда женат не был. А на приеме с нами покраснел, стушевался, даже заикаться немного начал.
Сейчас же я сама связалась с адвокатом. Сама оплачиваю его услуги. Не позволила Сергею вмешиваться. Иначе и тут бы он все оплачивал. А я знаю, что зарплата у сотрудников МВД только в фильмах высокая.
Вводят чету Спиридоновых. Напрягаюсь. Сергей тут же берет меня за руку. Мужчину и женщину заводят в клетку. Как только их дверь закрывается, они переводят взгляд на меня. Надежда Романовна смотрит с презрением и злостью. А вот Спиридонов улыбается. С ухмылкой. С насмешкой.
Что ж. Ты и десять лет назад так улыбался.
Глава 16
Началось заседание суда. Маша держится, хотя я представляю, чего ей это стоит. Оказаться напротив друг друга со Спиридоновым – это еще раз посмотреть в глаза своему прошлому. Вновь окунуться в тот ужас, который она пережила. Двенадцатилетний ребенок целенаправленно принял решение стать жертвой, чтобы спасти остальных. Понимала ли маленькая девочка тогда, на что идет? Скорее всего, нет. Ею двигали высокие чувства. Вспомним подвиги героини-мученицы Зои Космодемьянской. Так и моя Машенька в детском доме Воскресенска. Из многочисленных допросов Валентины Петровны я понял, почему все молчали об издевательствах над ребенком. Все мысленно облегченно вздохнули. Не их, и слава Богу.
Печально, ужасно, но это объяснимо. Дети боялись. Сотрудники боялись за своих детей и близких. А Машенька держалась внешне стойко. А вот в душе у нее творилось цунами. Только сейчас это вырывается наружу.
Она любит грубость в постели, но предпочитает только традиционный секс. От которого я в восторге и менять что-то не собираюсь. Вздрагивает, если я подхожу к ней сзади неожиданно с объятиями, поэтому стараюсь этого не делать. До сих пор не может мне открыться до конца. Она же должна все в себе держать. Как бы ей плохо не было, окружающие не должны видеть поникший взгляд или переживания. А еще она боится меня потерять. И я тоже.
Только если я смотрю на нее как на свою самую большую любовь в жизни, посланную мне пусть и в достаточно зрелом возрасте, она же смотрит на меня как на спасительную соломинку. Мы оба нужны друг другу. Как глоток воздуха. И я буду этой соломинкой. Всегда.
Верю, что она меня любит. Так притворяться невозможно. Я видел женщин, которые пытались ублажить меня в постели и уважить в быту. Все это им давалось с трудом. Ради цели закрепиться возле меня. Машенька же все делает легко и искренне.
Вот и сейчас. Она уже совершенно искренне вцепилась в мою руку двумя своими руками. Она не боится показывать своего страха. Он есть. Дикий. Я только сейчас начинаю понимать ее взгляд, когда встретил Машеньку в первый раз на парковке. Не сразу понял, что использование меня было не только в качестве личной охраны. Она боролась со страхом заводить отношения со взрослым мужчиной. Поэтому у нее были «лузеры малолетние». И всему вина – Спиридонов.