- Боишься? – оскаливаюсь на него.
Теперь я вижу это лицо. Моего возраста. Крепкого телосложения. Представляю, что эта тварь делала с детьми.
Вижу, что Машенька из последних сил пытается взять мой пистолет, который так и остался лежать на полу возле нее. Но видит это и Спиридонов.
- Ах ты, шавка! – он буквально за волосы поднимает мою девочку, не сводя с меня пистолет. – Перехитрить меня вздумала!
Держа, Машу за волосы, не сводит с меня ствол. Смотрит мне в глаза:
- Хочешь в героя поиграть? – обращается ко мне. – Ну давай, стой лицом. Мне все равно.
- Такие гниды, как ты, умеют только с детьми беззащитными расправляться, - начинаю я свою игру. – Выстрелить в человека, глядя в глаза, ты не сможешь. Кишка тонка.
- Хочешь проверить? - ухмыляется.
- Хочу.
Буравим друг друга глазами. Маша еле стоит, постоянно зажимается, хватаясь за живот. При ее отсутствии, я бы сейчас выбежал из квартиры и скрылся бы за стеной площадки. Уже оттуда бы начал палить в этого козла.
Но не могу.
Если я убегу, он сразу же переведет дуло на Машу. И ладно, если попытается таким образом шантажировать меня. Вероятнее, он выстрелит в нее сразу.
Остается только одно. Тянуть время.
Отвожу взгляд вверх. На верхних кухонных шкафах, под потолком, стоят электронные часы. По моим подсчетам ребята будут здесь сейчас с минуты на минуту. Но они сначала должны нащупать зерно раздора, к чему я подталкиваю их открытой входной дверью. Именно она должна стать сигналом, что здесь неординарная ситуация. Наши жизни в опасности. До моей мне все равно. Но вот за Машу, и за убитого ребенка, если он в действительности был, я этой мрази кадык выгрызу.
- Дружков своих ждешь?! – по голосу понимаю, что Спиридонов стал нервничать.
Да. Действительно нелегко выстрелить в человека. Не каждый вор в законе сможет прикончить даже самого ненавистного врага своими руками. Его нервы нам и на руку, и мешают. Не знаешь, чем обернется ситуация.
Маша смотрит на меня внимательно. Смотрю ей в глаза и понимаю, что она что-то задумала. Вот только боится за меня. На мушке стою по-прежнему я.
Черт, Маша! Только не выкини ничего!
Все трое накалены до предела.
На площадке внезапно раздается короткий стук. В стену.
Я только успеваю податься вперед, как Маша со всей силы толкает мужика в плечо. Он, не ожидая подобного, падает в дверной проем спальни.
- Сережа! – ринулась ко мне.
- Маша! – кричу я, но мой крик заглушил звук выстрела.
Глава 3
Выстрел помутил мой рассудок. Я словно сквозь туман вижу, как Машенька кидается мне на шею, крепко обхватив меня. Прижалась ко мне всем телом. Ее руки на шее в сцепке. Глаза широко распахнуты. Она смотрит мне в глаза и медленно шевелит губами, пытаясь мне что-то сказать. Я также крепко ее обнял и встал, как вкопанный.
Краем глаза вижу, как в квартиру после выстрела влетели мои пацаны. Они сразу же скрутили Спиридонова, повалив его на пол мордой вниз и защелкнув наручники на руках за спиной. Вся эта картина разворачивается за спиной у Машеньки и у меня перед глазами. И я не понимаю.
Почему Вадику и Лехе пришлось укладывать этого урода на пол вновь? Он же упал… Его Машенька толкнула.
Смотрю пристально на Машеньку. В глаза. Слезы. Застыли. Ее хватка на моей шее стала ослабевать.
- Маш… Маш, ты что? – шепчу.
- Больно, - одними губами шевелит она, не издав ни звука.
Догадка заставляет дрожать.
Медленно скольжу вниз руками. Аккуратно исследую ее спину. Дойдя почти до поясницы, чувствую теплую вязку жидкость на пальцах. Машенька инстинктивно дергается, опять распахивая глаза.
- Все будет хорошо, малыш… Верь мне. Ты же мне веришь? – шепчу ей, плавно оседая на пол вместе со своей очаровашкой.
Машенька только медленно кивает головой.
Моя девочка пострадала. ЕЙ БОЛЬНО! И я бы все сейчас отдал, чтобы забрать эту пулю себе!
- Сука! – слышу ругательство Вадика и громкий удар кулаком по скуле подонка.
- Скорую! – откуда-то раздался крик Василича.
- Вызвали уже! – крикнул кто-то из группы.
Все это я только слышал. Я боялся выпустить свою малышку из глазного контакта. Кажется Леха сунул мне в руки какую-то тряпку. Я прижал ей рану. От моего надавливания Машенька, уже закрывая глаза, снова их распахнула. Мне нельзя давать ей уйти в забытье.
- Маш… Маш. Смотри на меня, Маш, - шепчу, крепко прижимая тряпку к ране одной рукой, а второй любимую к себе.
В голове пустота. Только тяжелое дыхание выдает меня. Я был на войне. Я и не такое видел. Я и не с такими ранами сослуживцев вытаскивал. Мне нельзя терять рассудок. Не сейчас.