Открыто ревновать его стыдно. Стыдно признаваться, чего я боюсь.
Интересно, кто она. Увлечение на пару ночей, девушка без проблем, с которой не скучно, как со мной? Которая не убегает, не огрызается, не имеет ему мозги. Вампирша или нет? Он признавался, его тянет к обычным женщинам, и я верила: из всех любовниц в списке лидировали именно они. Вампирши там экзотические гости. Запал же он на меня, в конце концов.
– У меня сейчас никого нет, – вдруг сказал он. – В клуб я хожу отвлечься. Когда я дома один, в голову лезут плохие мысли.
– Плохие мысли? – переспросила я.
Я хотела продолжить, но неожиданно мы вышли на проселочную дорогу и Эмиль отпустил мою руку. Наверное, ему не понравился вопрос. Он мог не отвечать: некоторые воспоминания способны отравлять, я понимаю.
Я пожалела, что спросила о клубе. У каждого свой способ жить дальше. У Эмиля вот такой.
Он проводил меня до машины, и мы остановились. В темноте лица почти не видно, зато я снова почувствовала его руку – он взял мою ладонь. Мы прощались, как в аэропорту, хотя сейчас поедем к нему и расстанемся максимум на час.
– Не забивай голову ерундой, – посоветовал он. – Я о клубе.
Я сдержанно улыбнулась и села за руль. Не знаю, изменяет он мне или нет. И можно ли говорить об измене, если мы не вместе?
Новый дом Эмиля оказался в том же поселке, где жил Феликс – элитные особняки располагались в глубине, отделенные друг от друга лесопарковой зоной. Хороший выбор: людно, дорого, безопасно.
Высокий забор из бежевого кирпича скрывал двор, и это я тоже оценила: не то, что у Андрея, все насквозь видно. Ворота ждали меня, гостеприимно распахнутые, я загнала машину и поставила ее под навес рядом с джипом.
Эмиль дожидался меня у водительской дверцы. Когда я заглушила двигатель, на нас навалилась тишина, через какое-то время тихо запели цикады.
Дом прятался в глубине двора – темная громадина из основного крыла и двух пристроек. Такой же большой, как предыдущий. Я заподозрила, что купить меньше, чем у Андрея, ему не позволила гордость. Архитектура современная: с эркерами и огромными окнами, в которых не горел свет. Я бы спросила, зачем вампиру такие окна, но Эмиль дом купил, а не построил. К тому же, трудно объяснить окружающим, почему в вашем проекте нет окон.
Двор красивый, но видно, что необжитый: газон с чахлой травой и мощеными тропинками. Часть двора перепахана, рядом с навесом громоздились штабели гранитной плитки, укрытые полиэтиленом. Эмиль решал проблемы с газоном по-своему: нет травы, не грязи, нет проблем. А грязь он не любит. Я поняла, что с рассветом работа продолжится, и скоро все ляжет под плитку.
И все равно мне нравилось: этот дом был просто домом, нежилой, но без темной ауры. Он не пропитался кровью от крыши до подвала. Впрочем, рано или поздно это с ним случится.
– Нравится? – спросил Эмиль.
– Ничего, – пожала я плечами.
Мы направились к шикарному крыльцу – ступени тоже были из красно-коричневого гранита, дорогого даже на вид. Эмиль открыл двери и я вошла в просторный вестибюль. От дома пахло свежей стройкой – ах, этот запах новой жизни…
Мебели не было совсем: в пустом холле шаги раздавались, будто в подземном гроте. С перил лестницы на второй этаж еще не сняли защитную пленку. Очень тихо. Неужели мы одни в доме? Раньше у Эмиля было битком охраны.
– Хочешь чего-нибудь выпить?
– Можно, – согласилась я. – Лучше кофе.
Он отвел меня на кухню по длинному темному коридору, включил свет – здесь хотя бы мебель была. Встроенная техника и все остальное, скорее всего, еще с тех времен, когда дом пошел на продажу.
Я открыла ближайший шкаф, затем следующий – ни посуды, ни еды. Вообще пусто.
– Ты давно здесь живешь?
– Около месяца. Заказать тебе что-нибудь?
Я покачала головой, а потом спохватилась.
– Не стоит, – упаковку молотого кофе я уже нашла, турку увидела, а большего и не надо. На мгновение мысль о еде показалась привлекательной, но затем я вспомнила переломанное тело в кустах, и решила ограничиться кофе.
Но Эмиль уже набирал номер.
– Тогда рыбу, – мясо я бы есть не смогла.
Я наполнила турку водой и поставила на плиту. Не знаю, из чего мы будем это пить – чашек я тоже не обнаружила. Эмиль снял пиджак, и я на мгновение обернулась: телефон лежал на столе, пиджак он повесил на спинку стула и расстегнул манжеты рукавов, слегка их закатал. Я поняла, что ему хочется раздеться, отдохнуть, но нас ждали дела. Кобуру оставил, только поправил ремни, выправив из-под них смятую рубашку.
Ему идет черный. Делает лицо ярче, из-за светлых волос он вечно теряется в своих бежевых костюмах. Наверное, ему нравится бежевый цвет, а не только красный.