Выбрать главу

Ещё раз поспешно глянула назад и юркнула в салон.

Несмотря на то, что мне были знакомы почти все видные люди не только Грата, но и страны, владелец внедорожника был мне незнаком. Прежде, чем усесться рядом с женой, я снова глянул в его сторону. Теперь он смотрел на меня — так же, как до этого на моего Зверёныша. Пристально, тяжело, прямо. Длилось это считанные секунды, после чего он, сопровождаемый охраной, пошёл к дому. Я же расположился на заднем сиденье.

— Поехали, — приказал водителю, а после посмотрел на Еву, раздумывая, какие же всё-таки тайны в ней скрыты.

14.1

Ева

— Уверена, что ничего не хочешь мне сказать? — прежде, чем позволить выйти из машины, спросил Руслан, удерживая меня за руку.

Вначале рассматривал меня, ожидая, должно быть, что я заговорю первой, потом, судя по всему, думал о чём-то своём. Несколько раз ему кто-то звонил, однако ответил он всего на один вызов. К разговору я не прислушивалась. Поняла только одно — звук его голоса успокаивает меня.

Господи, а я то думала… Вспоминая о засохших на руках пятнах крови, о багряной грязи под ногтями, я ощущала озноб. Ожидала ли я встречи с Борисом? Возможно, но не так скоро. Сейчас же понимала, насколько глупа и наивна. Это мой мир был ограничен высоким забором, окружающим территорию пансионата, его — нет.

— Что я должна сказать? — неловко ответила я.

Ждала, что он начнёт задавать вопросы про Бориса. Вопросы, отвечать на которые, может быть, мне не стоило, ибо я понятия не имела, что за этим может последовать. Да и… Что я могла сказать ему? Ведь в действительности ничего не знала. Ничего, кроме имени и того, что он хотел сделать меня своей.

— Для зверёныша, жившего в лесу, у тебя слишком хорошие манеры, — вопреки моим ожиданиям, проговорил Руслан.

— С чего ты взял, что я жила в лесу?

Губы его искривила пренебрежительная усмешка. Я ощутила лёгкую тревогу. Чувство было такое, что я иду по узкой тропинке среди топкого болота. Ничего просто так он не делает, и мне не стоило забывать об этом.

— Да так, — ещё одна усмешка.

Неожиданно он коснулся моего лица и тыльной стороной ладони провёл по щеке.

— Сегодня мы оставим это, малышка Маугли. Но завтра продолжим, — взял за подбородок, не позволяя отвернуться. — Если ты намерена врать мне, хорошенько подготовься. У тебя есть для этого целая ночь. Но запомни, Ева, — голос его стал очень тихим, взгляд — колючим, как будто одним резким выпадом он сжал не мою руку, не подбородок, а схватил самую душу, — ложь я считываю на раз-два. И за каждое слово вранья тебе придётся ответить. Так что подумай хорошенько, стоит ли врать, тем более, если делать ты этого как следует не умеешь.

Пальцы его исчезли. Нервно выдохнув, я инстинктивно отодвинулась к двери.

— Сейчас иди к себе, — дотянувшись, он открыл дверцу позади меня. Спины коснулся холодный воздух, и я поспешила закутаться в пиджак, который так и не сняла.

Не дожидаясь, пока я выполню его указание, он отворил дверь со своей стороны и первым покинул салон лимузина.

Я же так и сидела, кутаясь в пиджак до тех пор, пока Рус не оказался рядом. Шире раскрыв дверь, он выжидающе посмотрел на меня, и я всё же ступила на улицу.

— Как я поняла, мы не будем делить с тобой одну спальню?

— Хочешь перебраться в мою спальню? — Жёсткая линия его рта дрогнула подобием усмешки.

— Нет, если это позволительно, — вскинув голову, без раздумий ответила я и тут же поняла, поняла, что слова мои прозвучали неуместно, но как сказать иначе — не знала.

Наверное, Анна была права. Не раз она говорила, что я должна быть внимательнее, быть более прилежной и ответственнее относиться к обучению манерам, правилам поведения с мужчинами. Вот только мне всегда казалось это слишком скучным. Тем более, я знала — Борис не отдаст меня. Так зачем нужны были все эти наставления и уроки? Он всегда хотел, чтобы я принадлежала только ему, и не скрывал от меня этого. Вот только каждый раз существо моё отзывалось протестом.

— Позволительно, если я позволяю, — он продолжал усмехаться.

Мне вдруг захотелось ответить ему в таком же тоне, только что именно, я не знала. Да и тревога из-за произошедшей встречи не отпускала меня. Только когда за нами закрылись раздвижные ворота особняка Руслана, я почувствовала себя немного спокойнее, но всё ещё не могла отделаться от холодка, пробежавшего по всему телу, едва увидела огромную чёрную машину, которую уже видела до этого. В последний раз — в ту ночь, когда, напуганная, вымокшая, с заляпанными кровью руками встретила Руслана.

— Не стоит каждый раз напоминать мне, Руслан, что тебе принадлежит право решать, — всё-таки ответила я, поднявшись на пару ступенек.

Оглянулась. Руслан всё ещё стоял возле машины.

— Я поняла это.

— Не похоже, — он опёрся рукой о дверцу лимузина.

Вопреки желанию ответить, продолжать я не стала. Подобрала подол платья и быстро преодолела оставшиеся до двери ступени. Хотелось как можно быстрее оказаться в доме и почувствовать себя в безопасности.

— Не наелась?

Едва я, налив в стакан молоко и сложив в лоток немного еды, отошла от стола, в кухне появился Руслан.

Застигнутая врасплох, не нашлась, что ответить. Так и стояла в роскошном вечернем платье посреди кухни под изучающим взглядом мужа. Ясно мне было только одно — что бы я ни сказала, слова он мои поставит под сомнение. В то, что я не знаю Бориса, он не поверил. Я понимала это.

— Это просто молоко, — всё-таки ответила. — Захотела пить.

Ничего не сказав, он двинулся мне навстречу. Даже сейчас, когда он, вроде бы, был спокоен, в каждом его движении сквозила опасная собранность.

— Просто молоко? — переспросил, подойдя на расстояние вытянутой руки. Заставляя моё сердце застучать чаще. Что случится в следующий миг, я понятия не имела. Руслан был способен на всё.

— Д-да… — голос против воли прозвучал сдавленно. — Просто молоко, Руслан.

Пристально глядя в глаза, он коснулся моей талии, затем плеча. Провёл по голой руке от локтя до запястья и, высвободив из мгновенно похолодевших пальцев стакан, сделал несколько жадных глотков. И всё это держа меня взглядом.

Я почти не дышала. Не потому что боялась, а потому… Сама не могла понять причину.

— Хорошее молоко, — поймав мою ладонь, отделил указательный палец и стёр им капельку в уголке своих губ. Поднёс палец к моим губам и дотронулся.

Я вздрогнула и, сбросив оцепенение, высвободила руку.

Он не удерживал. Отдал мне пустой стакан и молча ушёл.

Я опёрлась ладонью о стол. Поняла, что ноги едва держат, облизнула губы и почувствовала едва ощутимый молочный привкус. Поставив лоток, я сложила на столе руки и обессиленно уронила на них голову. Закрыла глаза.

— Этот мир слишком большой для меня, — едва слышно шепнула самой себе. — Слишком большой. Но я справлюсь.

Нашла цепочку с Пегасом и сжала её.

— Не засиживайся, — вновь прозвучавший голос Руслана заставил меня вздрогнуть.

Вскинув голову, я увидела его, опирающегося на дверной косяк.

— Чтобы завтра в семь была готова.

— К чему?

— Завтра и узнаешь, — проговорил Руслан и скрылся в глубине дома. _______ Дорогие мои! Поздравляю с первым днем весны! Пусть солнце в вашей жизни светит как можно ярче! Не болейте:)

14.2

— Спускайся завтракать, — вместо пожелания доброго утра, сухо выговорил Руслан, не успела я выйти в холл. — Жду тебя внизу.

Взгляд его прошёлся по мне сверху донизу. Понадеявшаяся спуститься на кухню ещё до того, как дом проснётся, я даже не переоделась. Так и стояла в пижаме с наспех собранными в небрежный хвост волосами. Меньше всего я ожидала с утра пораньше наткнуться на Руслана и меньше всего хотела этого.

— Как посмотрю, ты сильно проголодалась, — та же усмешка, едва тронувшая самый уголок жёсткой линии рта.

— Пить захотела, — ответила я, стараясь говорить спокойно, не поддаваясь ни его скрытой силе, ни пробирающемуся в самую глубь меня и опутывающему душу чёрными нитями взгляду.

— Горничная два раза в день приносит графин со свежей водой, — напомнил он.

С каждым сказанным им словом я всё сильнее чувствовала себя загнанной в угол, но виду подавать не собиралась.

— Или тебе снова захотелось молока?

— Сока, — понимая, что так или иначе спуститься на кухню уже не получится, я хотела было вернуться в комнату.

Коснулась ручки двери, уже собираясь отворить, но Руслан придержал меня. Развернул к себе.

Ничего не говоря, просто смотрел, ожидая, видимо, что я занервничаю, растеряюсь. Я действительно нервничала, и он наверняка чувствовал это.

— Я распоряжусь, чтобы тебе принесли сок, — наконец сказал он, не спеша разжимать пальцы. Неожиданно резко выпустил руку и сжал ворот пижамы. Прищурился и буквально впечатал меня в дверь.

От неожиданности я коротко выдохнула. Он же оказался совсем близко.

Видела блеск его тёмных глаз, чувствовала лёгкий запах шампуня и зубной пасты. Уверенность в том, что я смогу не поддаться ему, противостоять, пошатнулась, как стоящая на узкой жерди доска.

— Ева… — Руслан качнул головой, собирая пижаму ещё сильнее, и я схватилась за его запястье. Не обращая на это внимания, он подтянул меня к себе. — Помнишь, что я тебе сказал вчера в машине?

— Ты много чего говорил вчера, — всё-таки нашла в себе силы ответить и впилась пальцами в руку сильнее. Подалась назад.

Я должна бы была потупить взгляд, промолчать. Должна бы была убрать руку и покорно терпеть всё, что бы ни случилось дальше. Но не сделала этого.

— Отпусти меня, — получилось даже резче, чем я собиралась. — Я должна одеться к завтраку.

Помедлив, он ослабил хватку, и я тут же убрала руку с его запястья. Упёрлась спиной в дверь, и та немного приоткрылась.

— Сок тебе принесут через пять минут, — сказал так, как будто это был непонятный мне приказ. Или угроза. — Или, может быть, всё-таки молоко?

— Сок, — выговорила я, так и смотря на него.

Откуда-то знала, что если отвернусь сейчас, так и останусь зверёнышем. Той, что всегда должна подчиняться.

Вчерашний день был для меня сложным, как и все дни до него. Но там, на банкете, я убедилась: не все женщины подчиняются мужчинам. Даже мужьям. Глядя на жену брата Руслана, на Стэллу, на красивых высоких балерин я была уверена — у них всё не так. И ещё… Ещё в том, что их никогда не учили тому, чему учили нас в пансионате: быть хорошими жёнами, любовницами, покорными девочками, никогда не перечащими мужчинам.

— Гранатовый, — добавила и скрылась в комнате.

Только там, закрыв дверь, как и вчера почувствовала, что пальцы стали холодными.

Плохо понимая, что делаю, подошла к окну и оперлась локтями о подоконник.

Серое, такое непривычное небо… Непривычное, но отчего-то всего за несколько дней ставшее мне куда ближе того, что я всю свою жизнь видела в горах.