— Даже не думай. Еще раз заикнешься о больничке — отшлепаю прямо перед твоей подружкой. Сил мне хватит, уж поверь. Открывай уже, а то твоя Рита дверь вынесет.
Все это время стук проходил мимо моих ушей. Со мной определенно происходит что-то странное рядом с этим мужчиной.
Яр, Ярослав… Почему-то мне кажется, что это имя ему отлично подходит. Такое рычащее, звучное…
Рите я плетусь открывать без особого энтузиазма. Где-то внутри все еще теплится надежда убедить ее уехать прямо на пороге, чтобы избежать лишних неловких вопросов, которые она обязательно начнет задавать.
— В какую же глушь ты забралась, — выдает недовольно вместо приветствия, но тут же берет себя в руки и с улыбкой на слегка увеличенных силиконом губах обнимает меня.
— Рит, тут такое дело…
— Мой брат — козел, я знаю. Ты смело можешь мне все о нем высказать, я судить не буду. Даже встану на твою сторону при любом раскладе, обещаю. И прости, что я сразу не приехала, — щебечет Ритка мне на ухо, отстраняется, чтобы закатить чемодан в дом. — Меня таксист прямо у ворот высадил, представляешь? Дальше отказался ехать, мол, до места доставил, а все остальное уже не его пробле…мы.
Окончание слова Рита проглатывает, заглядывая куда-то за мою спину. Ее зрачки расширяются от удивления.
— Лидия Владимировна, объяснитесь, — начинает суровым тоном, но потом смягчается. — Подруга, это что за красавчик? Ты тоже крутила с кем-то у Женьки за спиной?
— Тоже? — цепляюсь за этот момент. — В смысле «тоже»?
— Я не это хотела сказать… — произносит слишком потерянно. Ее выдают бегающие из стороны в сторону глаза.
— Твой брат мне изменял? Ты все знала, Рит? Знала и молчала?
— Да все мужики изменяют, что ты как маленькая? Тем более вы уже расстались. Ну гулял братец иногда, так это все вообще не серьезно было, — она начинает выгораживать Женю. — Ты, я смотрю, тоже времени зря не теряла…
Я машинально оборачиваюсь, гостиная оказывается пустой. Яр, наверное, специально засветился перед подругой, чтобы она сама додумалась уехать.
— Мы познакомились уже после того, как твой брат меня бросил. Я никогда ему не изменяла, мне вообще больше никто не нужен был.
— Без обид, Лий, но Женьке двадцать пять, — она в каком-то странном намеке приподнимает брови.
— И что это меняет?
— А то я не знаю, что ты с ним не…
— Это его не оправдывает! — я специально повышаю голос и перебиваю подругу, чтобы Яр не услышал окончание этой фразы.
— Да я не пытаюсь его оправдать… Ну зачем сейчас воду мутить? Ваши отношения в любом случае в прошлом, сходиться ты вроде не планировала. Чего мы вообще тут стоим? Лучше познакомь меня со своим таинственным красавчиком. У вас уже было? — Рита с нескрываемым интересом принимается меня разглядывать.
— Тебе лучше уехать…
Я прогоняю ее не из-за Ярослава. То есть и из-за него в том числе, но первой причиной все-таки служит ее предательство.
Как она могла все это время называть нас красивой парой? Говорить мне о том, что Женя меняется рядом со мной? Что я действительно много значу для него?
Если любишь — другие не нужны.
— Зай, ну ты чего? Я столько ехала сюда, тряслась по этим отвратительным дорогам… И ты сама меня звала, пришлось даже отгулы за свой счет на работе брать, чтобы ты здесь не ревела одна.
— Как ты уже успела заметить, меня есть кому утешить. Я пока не готова нормально с тобой разговаривать, после того что узнала сегодня. Мне жаль, что ты потратила свое время…
— То есть ты серьезно? — Рита начинает злиться.
— Да, — киваю.
Она резко разворачивает свой чемодан и грубо толкает входную дверь. Уходит, даже не попрощавшись.
Я растерянно опускаюсь на диван, прижимаю подушку к животу, обнимая ее. Сколько раз Женя изменил мне? В каких из тех раз, когда он просто «отдыхал с друзьями», пока я зубрила конспекты, он проводил ночь с другой?
Мерзость.
— Ты чего тут, малышка? Все-таки сплавила подругу? — Яр входит в комнату, хрустит на ходу чем-то.
— Это был мой круассан… — обиженно шепчу, смотря на ароматную выпечку в его руке.
— Из-за булки реветь собралась? Так я не жадный.
Ярослав ломает его на две части, мне протягивает большую половину. На пол летят крошки. Вот нет бы над тарелкой это сделать.
— Он мне изменял…
— Кто? — убирает половинки круассана — я ее так и не беру — и отнимает у меня подушку.
— Мой парень мне изменял… — не выдерживаю, всхлипываю.
— Так ты из-за этого что ли? — снисходительно улыбается. — Хочешь ему отомстить?
— К-как? — кусаю губы, чтобы окончательно не разреветься.
— Сейчас покажу.
А в следующую секунду его губы накрывают мои требовательным поцелуем.
Глава 5
Ярослав
Зачем я назвал девчонке настоящее имя?
Сначала ведь соврать хотел, а потом в глаза ее заглянул, как-то само и сорвалось с языка. Заднюю давать было уже поздно.
С поцелуем еще хуже. Когда я вообще баб целовал в последний раз? Уже и не вспомню. Обычно все без этого обходится. Максимум — в шею. Губы вообще никогда не трогаю. Брезгливо.
А тут от девочки повело. От обычной, на первый взгляд, мышки.
Рядом со мной обычно более стервозные женщины ошиваются. Знающие себе цену и отлично продающие себя по ней.
Лия… Лидия… Мягкая нежная малышка с невинными глазами в обрамлении пушистых ресниц. Дышит учащенно, когда я отрываюсь от нее, брови хмурит. А взгляд блестеть начал.
— Ты такая милая, когда смущаешься, — ляпаю первое, что приходит в голову, тянусь ладонью к ее щеке.
— Я не смущаюсь, — пытается спорить, но дымка румянца на лице выдает ее с головой.
— Да я вижу, малыш, — сам хмыкаю в ответ и откидываюсь на спинку дивана.
Хреново мне все-таки, как бы я ни пытался это игнорировать. Температура по мозгам долбит, тело все ломит, под умело, кстати, наложенной повязкой ноет все.
Где она, интересно, научилась так? Медсестричка мне явно с опытом попалась, да и при виде крови не визжала и вроде как в обморок не собиралась.
— Тебе плохо, да? — ее голос вибрацией проникает в сознание.
— Есть немного, — честно признаюсь. — У тебя нет каких-нибудь колес помощнее? — приоткрываю один глаз.
Башаров, конечно, гнида. Я наивно думал, что времена с такими вот налетами прошли, а он половину моих ребят положил, еще и меня самого зацепило. Думал, прямо в лесу и откинусь, не доберусь до этой базы, чтобы залечь на дно.
Потом под футболку глянул — вроде не так страшно. Бывало и хуже.
Хвост снял с себя и на свет пошел, так до домика девчонки и добрался. Отключился в самый неподходящий момент, а утром оказалось, что она меня не сдала. Удивила, откровенно говоря.
— У тебя есть деньги? — внезапно ошарашивает меня своим вопросом.
— Боишься, что после моей смерти тебе так и не достанется новый телефон? — я хмыкаю и моментально получаю сильный тычок в плечо.
— Я приехала сюда без налички, у меня только карточки. Банкомата поблизости нет, — она хмурится. — Я хочу попробовать выкупить у местного врача лекарства, а за молчание обычно платят…
— Надо же, передо мной плохая девочка, а, Кудряшка? — тянусь рукой к ее волосам, пропускаю шелковые волны между пальцами. Успокаивает.
— Хватит уже так называть меня, я всего лишь использовала плойку.
Не знаю я, что она там использовала, но для меня она теперь навсегда Кудряшкой останется. Прицепилось к языку — не отодрать.
— Так есть? — она смешно морщит нос, когда пытливо разглядывает меня.
Я вытаскиваю бумажник из кармана, благо он лежал с другой стороны и его не залило кровью. Пересчитываю купюры — две пятитысячные, три по тысяче. М-да, не густо. Все остальное у меня, как и у девочки Лии, хранится на картах, я не люблю пользоваться наличкой.
— Хватит? — ставлю купюры на диван на ребро, бумажник откидываю в сторону. От него сейчас пользы никакой.
— Должно, наверное. Я же не опиаты какие-нибудь собираюсь просить.