Вот просто мечта, а не айрина.
— А ты ещё кто такая? — Громким, но спокойным, малость повелительным и презрительным голосом спросила она, когда я приблизилась к ней достаточно, чтобы услышать.
И всё волшебство её образа мигом схлынуло, оставляя после себя всего одну мысль: стерва. Вот как есть.
— Привет, — улыбнулась я ей, проигнорировав вопрос, подошла к воротам и, помедлив мгновение, открыла калитку.
Вот только защитный купол никуда не делся, продолжив чуть мерцать в лучах Утренней звезды. И Инта на меня смотрела так, будто я только что доказала ей свой невеликий ум.
Ну ничего, я-то знаю, что ум у меня очень даже великий, а мнением окружающих никто не интересовался.
Обернувшись к внимательно за мной следящему Ирвису, без лишних слов взглядом попросила его убрать защиту и пропустить Инту.
— Не могу, — развёл он руками ничуть не виновато.
Взгляд мой из просящего мгновенно стал требовательным, а затем и предупреждающим.
— Я ведь и сама могу, — честно поведала ему со всей своей серьёзностью, — а тебе потом Акар голову оторвёт.
Ирвис метнул взгляд за мою спину на удивленно кашлянувшую Инту, затем с искренним негодованием посмотрел на меня. Скривился, скрипнул зубами, но рукой махнул и защиту убрал.
— Умница, — улыбнулась я ему и обернулась к айрине.
Которая, не будь глупой, уже змеёй скользнула внутрь, оказавшись слишком близко ко мне, меня же внимательно и рассматривая. Преимущество в росте только ещё больше добавляло ей самоуверенности.
Но ничего, и не с такими работали.
— Чаю? — Обворожительно улыбнулась я ей и сделала широкий жест в сторону небольшого домика, отведённого, нужно полагать, как раз для воинов.
Шестнадцать
Бывают дни, когда у нас плохое настроение. Жизнь тогда кажется нам серой, унылой, безрадостной. Нас раздражает всё вокруг, каждая мелочь.
Бывают дни, когда у нас хорошее настроение. И тогда нам хочется обнять весь мир, чтобы каждый вокруг почувствовал и разделил наше счастье.
А бывают дни, когда наше хорошее настроение нам намерено портят. Знаете, говорят всякие гадости и делают мерзости, постепенно стирая улыбку с наших лиц.
Инта была той самой айриной, что шаг за шагом, слово за словом целенаправленно портила моё настроение.
Намёки на мой убогий, мягко говоря, внешний вид я стерпела с завидным достоинством, с улыбкой заметив, что у меня хотя бы с самомнением полный порядок, в отличие от некоторых. Инта или оказалась слишком скудоумной, или же просто проигнорировала мой выпад, но следующим её шагом было перечисление собственных достоинств.
Она у нас и умница, и красавица, и родословная хорошая, и приданое богатое. Мечта, а не айрина.
— А я ведьма, — скромненько улыбнулась я, за чашкой чая пряча свой безрадостный оскал.
Инта презрительно скривила алые губки, беззвучно поводила ложечкой по дну чашечки, элегантно подхватила её двумя пальчиками за ручку, поднесла к лицу и осторожно помакнула губки.
Я бросила взгляд в сторону маячившего за окном Ирвиса. Тот в ответ мне кивнул. Надеюсь, что мы поняли друг друга и за то время, пока мы шли к домику, он успел влить зелье ей в чашу. Ещё больше надеюсь, что чаша действительно была её.
К слову, в небольшом домике воинов мы сейчас были вдвоём, остальные в это время искали того самого новенького, которого оказалось никому не жалко. Ну, что могу сказать: бедный тёмный!
А потом, медленно потягивая свой чай с сюрпризом и совершенно ни о чём не подозревая, Инта в подробностях рассказала мне о своих отношениях с Акаром. Во всех подробностях. Даже в тех, которые мне слышать вообще не хотелось.
У них, оказывается, были не просто «отношения», а «Отношения» с самой большой буквы. Инта вообще уверена, что он хотел ей предложение сделать. И сделал бы, если бы не их «маленькая размолвка». У меня не было никаких оснований верить её словам, более того, я была практически уверена в том, что она половину выдумала, но неприятный осадок всё равно всё больше и больше оседал на душе.
И это злило. Потому что не могут меня так цеплять рассказы о постороннем эоре. Но они каким-то образом всё равно цепляли.
В итоге, когда Инта начала чаще дышать и обмахиваться ладонями из-за кратковременного повышения температуры, свидетельствовавшего об удачном изготовлении зелья и его активировавшейся деятельности, мне было уже совсем невесело. Настроения не поднимало даже понимание того, что я всё верно вспомнила и сумела в одиночку изготовить любовное зелье.