От этих жестоких слов все внутри похолодело. Предательские слезы снова навернулись на глаза, но тут же застыли инеем на ресницах, когда я увидела лед в глазах Лории. Я поняла, что она с самого начала знала, что не отдаст дочь в академию.
2.2
День поступления стремительно приближался. Я уже могла узнать на портретах всех троюродных бабушек и пятиюродных дядюшек Аниши. По вечерам я листала вырезки из светской хроники. По двигающимся на глянцевых страницах портретам я запоминала внешний вид ректора и членов приемной комиссии.
За все три недели, проведенные в доме баронессы, я так и не встретила ее дочь. Я даже не знала, как она теперь выглядит. Да и других обитателей дома, кроме Ханны я не видела. Но знала, что где-то у моего двойника есть отец и бабушки, которых мне так же показали по фото. Кроме того, в доме работало более двух десятков слуг.
Вечером накануне отъезда Лория решила лично проверить объем и качество усвоенных мною знаний и осталась довольна. Я была в себе уверена, а вот Ханна заметно волновалась, все таки оценивали не только мою, но и ее работу.
– Все будет хорошо, ты справишься, – уверенно сказала Лория, закончив утомивший нас опрос, – никто не заметит подмены.
– А что, если среди однокурсников будут те, кто знает Анишу лично? Подруги, дети знакомых, с которыми у них были какие-то детские секреты.
Почему-то раньше я не придавала значения личности самой Аниши, а ведь это важно. Я знаю правила этикета, но не знаю, как ведет себя сама девушка. Умеет ли она танцевать, любит ли шумные компании или по природе своей одиночка.
– По поводу этого не переживай, – Лория тронула мою руку, – я подозревала, что мне придется воплотить этот план в жизнь, поэтому у Аниши почти не было друзей.
– Как же она умудрилась с женихом познакомиться? – всплеснула руками я.
– Стоило ненадолго ослабить контроль, как все пошло не так, как я рассчитывала, – Лория метнула такой взгляд на свою секретаршу, что Ханна вся как-то съежилась.
Чем дольше я слушала про жизнь этой девушки, тем больше понимала, что все далеко не так, как говорит ее мать.
В какой-то момент мне даже начало казаться, что этой девушки и вовсе не существует, а баронессе зачем-то нужно внедрить в академию человека, который будет покорен ее воле.
От этих мыслей мне было не по себе, но я ничего не могла сделать, пока была в полной власти этой холодной женщины. Единственным моим желанием было вырваться из под тотального контроля и уже поскорее оказаться подальше отсюда.
– Что ж, пора перейти к формальностям, – сказала баронесса и сделала знак Ханне, та поставила на стол несколько шкатулок.
Одну из них придвинули мне. Она была простой, но при этом выглядела дорого: лакированное красное дерево, на крышке вырезаны замысловатые цветы.
– Это будет надежным хранилищем для твоих личных вещей в академии. Открывается по оттиску магической искры, сосредоточенной на кончике пальца. Доступа не будет ни у кого, – начала «матушка».
– А у вашей настоящей дочери? – уточнила я.
– Вы с ней не стали абсолютными двойниками, Анна. Для любого анализатора личности ты будешь дочерью Лории Вальпурги и Джозефа Рекстона Брамсов, восемнадцати лет. Другой дочери у нас не зарегистрировано, поэтому любой артефакт подтвердит, что ты являешься Анишей.
– А что если под такую проверку попадет она сама? – продуманный план баронессы казался мне все менее надежным.
– Это маловероятно. И очень надеюсь, что если это случится, то ты уже будешь счастливо замужем.
Что ж, неприятно, зато честно.
Баронесса придвинула к себе другую шкатулку. Эта просто кричала о своей стоимости: золотая, по крышке россыпь драгоценных камней. Не знаю, как в этом мире, а в нашем это стоило бы целое состояние.
Баронесса приложила палец к маленькому светящемуся окошку, и внутри послышался щелчок. Крышка плавно откинулась, и нашим взорам предстали настоящие сокровища.
Лория извлекла розовый кристалл и поводила им над моей шкатулкой.
– Теперь приложи палец, чтобы шкатулка тебя запомнила, – сказал она.
Я смело повторила действие. В момент прикосновения я почувствовала легкое покалывание. Крышка моей шкатулки откинулась.
Внутри шкатулка была обита темно-бордовым бархатом. И пока еще в ней ничего не было.
– Вот деньги на первое время, – пара увесистых мешочков перекочевали ко мне, – хватит и на походы с подружками в кафе, и на обновки, и на прочие приятные сердцу мелочи. Никто не должен думать, что родители ограничили тебя в средствах.