Розмари решительно включила лампу.
— Лучше давай сейчас поговорим, папа.
— Может, и лучше.
Он со вздохом опустился в кресло, а Розмари уселась на свое прежнее место у окна. Она сложила руки на коленях и судорожно сплела пальцы.
— Алекс Декстер, — сразу перешел к делу отец, — что ты о нем думаешь?
Она сглотнула и осторожно сказала:
— Я о нем вовсе не думаю. Он похож на все банковское племя — белый воротничок, вот и все.
Отец нахмурился.
— Я бы так не сказал. Он вовсе не прост. — Он помедлил. — Так значит, он тебе совсем не нравится? Будь откровенна, прошу тебя.
Сложная задача, усмехнулась она. Ей не удается быть откровенной даже с самой собой!
— Папа, я ведь его почти не знаю. Как я могу делать такие выводы? Да и зачем тебе? Это что, важно?
Он вздохнул. Потом решительно кивнул.
— Очень важно, девочка моя. Все будущее Концерна зависит от этого.
— Будущее Концерна зависит от того, нравится ли мне Алекс Декстер или нет? — Она неуверенно засмеялась. — Как же это может быть?
И он рассказал ей. Объяснил суть сделки, о которой они говорили весь вечер. И объяснил ее роль в этой сделке.
Слезы подступили у нее к глазам. Ей захотелось закричать, и кричать, и кричать, и топать ногами, пока они наконец не поймут, что загнали ее в угол.
Но она лишь тихо спросила:
— Значит, вот для чего меня попросили сегодня приехать? Чтобы он мог меня оценить и решить, подхожу ли я в качестве обеспечения сделки?
— Естественно, мы считали, что вам необходимо познакомиться.
— Вы считали, — с горечью повторила она. — Понимаю.
Розмари уронила лицо в ладони. Ей припомнилось, как он раздевал ее взглядом. Как он брезгливо держал банкноту за уголок. И его случайное прикосновение всего несколько часов назад.
Инстинктивно она знала — нужно отказаться раз и навсегда. Семья — большая сила, не может быть, чтобы спасение Концерна зависело от нее одной. Она — песчинка.
Но она не послушалась своего здравого смысла. Словно со стороны она услышала чужой голос, который произносил за нее странные слова.
— И когда же он планирует заключить этот так называемый брак? — сухо спросила она, жестом отметая слова благодарности.
— Как только будет завершена необходимая подготовка. Но, может быть, тебе самой лучше обсудить с ним детали.
— Неужели это необходимо? — Голос Розмари предательски задрожал.
— Ну конечно! Прежде всего, он должен сделать тебе официальное предложение, а ты в принципе должна ответить согласием.
В принципе! Какое отношение ко всему этому имеют принципы!
Отец с сомнением посмотрел на нее.
— Мы все до гроба перед тобой в долгу, моя девочка. Я хочу, чтобы ты это знала. И когда нам удастся привести дела в порядок, мы как-нибудь постараемся устроить, чтобы удалить Алекса из бизнеса. Тогда тебе вообще не придется с ним видеться.
Она холодно улыбнулась.
— Я и так не планирую видеться с ним.
— Разумеется, нет, — поспешно кивнул отец. — Что ж, я, пожалуй, пойду. Тебе надо отдохнуть.
Отдохнуть? Розмари изумленно покачала головой. Да она, кажется, не сможет заснуть до скончания жизни! Все ее существование за один день превратилось в первозданный хаос.
Но что же случилось с Концерном? И за такой короткий срок? Том совершил какую-то страшную ошибку? Ввязался в рискованное дело?
Если честно, у нее всегда были сомнения относительно деловых способностей Тома. Но она старалась подавить эти сомнения — ведь отец доверял ему! И вот результат. Столько лет она прятала голову в песок, а теперь оказалась по горло в проблемах.
Она обхватила себя руками за плечи и крепко стиснула зубы, чтобы они не стучали.
Господи, что я сделала, в отчаянии думала она. В чем я провинилась?
Несмотря на недавние опасения, она неожиданно быстро провалилась в сон. Но всю ночь ее терзали обрывки каких-то тревожных видений.
Проснулась она с рассветом и долго лежала в постели, глядя на узкую полосу солнечного света, пробивающуюся сквозь шторы. Чудесное утро, и день обещает быть таким же свежим и ясным. В этом была какая-то странная ирония — ведь ей предстоит худший день в жизни. Лучше бы в это утро полил холодный мерзкий дождь и задул пронизывающий ветер. И хорошо бы несколько хороших раскатов грома и разряд молнии, который поразил бы все финансистов планеты. Это больше соответствовало бы ее душевному состоянию.
Она поднялась с постели, потому что лежать дальше не было никакого смысла. В доме было тихо. Она приняла душ, надела простую полотняную рубашку и джинсовую юбку, сунула ноги в кожаные сабо без каблука.
Стараясь не шуметь, она спустилась вниз и прошла на кухню. Налила воды в чайник, поставила его на плиту. Потом насыпала в чашку кофе. Подумала и добавила еще. Покрепче, ей нужно встряхнуться. Голова слегка гудела после тревожной ночи.
Розмари бесшумно выскользнула через черный ход в сад. Она любила бродить по аккуратным дорожкам среди симметричных клумб. Ее это всегда успокаивало, и сумбур в мыслях превращался в стройные умозаключения.
Только сегодня ей даже думать не о чем. Она приняла решение, и назад пути нет. Концерн должен выжить, чтобы наследие патриарха перешло к следующему наследнику.
У ее гениального предка во всем была ясная позиция. Он всегда желал самого лучшего. В его деле были заняты лучшие специалисты — проектировщики, инженеры, рабочие. И для своих потомков он хотел самого лучшего.
Сейчас, впервые за многие годы, у Розмари возникли сомнения в правильности этого постулата.
Розмари медленно шла по дорожке, сжимая в ладонях чашку. Ночью выпала сильная роса, и теперь все вокруг мерцало и переливалось бриллиантовыми россыпями. Дом возвышался серой громадой среди свежей зелени, и казалось, что он стоит здесь, врытый в землю, с сотворения мира.
Но это было не так. Старый Хэрриот купил его совершенной развалиной у какого-то разорившегося графа. То был восемнадцатый век. Год за годом кропотливо отстраивал его, наполнял жизнью старинные залы, расчищал запущенный сад, приводил в порядок заросший тиной пруд.
Кропотливый любовный труд. Заботливая рука патриарха и сейчас видна во всем облике Большого дома, несмотря на все нововведения, диктуемые современной жизнью.
Она дошла до пруда и стала задумчиво смотреть на воду. У самой поверхности скользили жирные карпы, открывая рот и выпуская пузырьки. Розмари совершенно потеряла счет времени.
И вдруг Розмари напряглась. Спиной почувствовала присутствие чужого. Она медленно обернулась.
Он стоял на террасе. Темная фигура выделялась, подсвеченная сзади, словно статуя, вырезанная из обсидиана.
Бежать было глупо — он несомненно успел увидеть ее. Сделать вид, что не заметила его? Глупо. И она медленно пошла навстречу. А он столь же медленно спустился со ступенек террасы и двинулся к ней.
Они остановились в нескольких шагах друг от друга, словно дуэлянты. На нем были черные джинсы и белая рубашка с закатанными до локтей рукавами. Розмари не могла отвести взгляд от его сильных рук, пронизанных сложным рисунком вен.
— Доброе утро. Я увидел вас из окна, — сказал он равнодушно.
— В такой-то час? — сморщила нос Розмари.
Может, ему тоже не удалось поспать? Может, его тоже терзали тревожные мысли? И поделом ему!
— Вы наблюдали за мной? — продолжала Розмари. — Надеюсь, вам не пришло в голову, что я пойду, к озеру и утоплюсь?
— Нет, такое мне в голову не пришло, — ровным голосом отозвался Алекс. — Я просто подумал: вот удобный случай поговорить.
— О чем нам разговаривать? — вскинула голову Розмари. — Как я понимаю, мой отец сообщил вам еще вчера, что я принимаю ваше оскорбительное предложение.
Повисло напряженное молчание. Наконец он спокойно сказал.
— Существует два пути, Розмари, как нам пройти через это. Трудный и легкий. И, я предлагаю вам хорошо подумать, прежде чем ступить на один из них. — Он помедлил. — В конце концов, не я придумал это дурацкое средневековое ограничение. Вините своего дорогого дедулю.