Сверху было несколько слоев невесомой шуршащей упаковочной бумаги, и Розмари осторожно приподняла ее. Внутри переливалось перламутровым блеском что-то невообразимо прекрасное. Розмари осторожно потянула, и в ее руках заструился невесомый шелк цвета сливок. Это была… Розмари не решилась бы назвать этот шедевр ночной сорочкой. Это был наряд для ночи любви. Розмари как зачарованная перебирала тонкие атласные бретельки, украшенные изысканными атласными цветами. Лиф тоже был расшит такими же цветами, каждый из которых представлял собой тончайшую вышивку по атласному шелку. Розмари улыбнулась. Вспоминал ли Алекс, покупая эту сорочку, как застал ее за разглядыванием бабушкиного рукоделия?
На, дне коробки обнаружилась карточка, на которой значилось кратко «от Алекса».
Это была чудесная вещь. Купленная специально для нее. Розмари нечасто покупала новые вещи. Но покупала только то, что было «для нее». И эта сорочка, Розмари чувствовала, станет её любимой. Мечтательно улыбаясь, Розмари долго рассматривала гладила и даже нюхала прелестный наряд. А когда услышала, что Алекс вышел из ванной и закрыл за собой дверь, решительно поднялась.
Вокруг ванны на бортиках стояли зажженные ароматические свечи. Вода тоже благоухала и пенилась. Розмари с наслаждением опустилась в ласкающую теплую воду. Пузырьки завихрились вокруг нее, легко пощипывая кожу, заставляя ее чуть вздрагивать в предвкушении. Прикрыв глаза, она сквозь ресницы поглядывала на свою чудесную новую сорочку, ожидавшую хозяйку на вешалке.
Выйдя из ванны, Розмари закуталась в махровую простыню и принялась расчесывать волосы. Она взмах за взмахом погружала щетку во влажные пряди, пока волосы не заблестели и не поднялись вокруг лица невесомым облаком.
Тогда она сбросила простыню и, мечтательно улыбаясь, стала втирать в тело душистый лосьон. И только после этого, волнуясь, надела через голову сорочку и завязала сзади атласный поясок.
Розмари критически оглядела себя в зеркало. Лиф облегал ее грудь, оставляя открытыми шею и плечи. Нежный шелк был того самого верного оттенка, который выгодно подчеркивал цвет ее лица. Это не был сексуальный наряд, но он был такой, какой нужно. Он делал ее прекрасной и желанной.
Сейчас ей нужна только смелость. И удача.
Из-под двери его комнаты пробивался свет, Она бесшумно повернула ручку и вошла. Он лежал, облокотясь на подушки, и читал. Халат у него на груди распахнулся, и смуглая кожа казалась совсем темной на фоне белой простыни. У нее закололо пальцы — так захотелось ей коснуться его кожи.
Он вскинул голову, пристально глядя на нее.
— Что случилось, Розмари?
— Я пришла показать тебе твой подарок. — Ее голос зазвучал низко и волнующе — она и не подозревала, что у нее такой голос. — И поблагодарить тебя. Это самая красивая ночная сорочка, которую я когда-либо надевала. И самый чудесный подарок из всех, что я получала.
Когда он заговорил, голос его показался ей холодноватым и равнодушным.
— Рад, что подарок тебе понравился.
Розмари растерялась. Неужели он не скажет, как она прекрасна и желанна? Неужели он отвергнет ее — опять?!
— Я думал… — Розмари почувствовала, что надежда вспыхнула с новой силой. — Я думал, что каждой девушке в первую брачную ночь нужно чувствовать себя принцессой.
— Разве у меня сегодня первая брачная ночь? Тогда почему я сплю одна? — дрожащим голосом прошептала она.
— Но я объяснил!
— Я помню. Но не принимаю твоих объяснений. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной, и меня не заботит, сможешь ты быть достаточно терпеливым или нет.
Он закрыл лицо ладонями.
— Милая, ты меня режешь без ножа. Пойми, я боюсь снова все испортить. Позволь мне поступить так, как я считаю правильным, иначе…
— Пожалуйста, попробуй хоть раз сделать, так, как я считаю правильным, — улыбнулась Розмари. — А я думаю, что сегодня мы должны быть вместе.
Она чуть повернулась, чтобы он мог рассмотреть ее всю. Она знала, что он видит: облако блестящих волос, глаза затуманенные желанием, губы чуть припухли от недавних поцелуев, шелк сорочки отбрасывает жемчужные тени на нежную кожу.
— Только твоя кровать очень узкая, — лукаво прищурилась она. — В моей нам будет удобнее. Пожалуйста, захвати свою подушку.
Она повернулась и направилась к двери. Она не оглядывалась. Обернуться значило бы показать свою неуверенность, сказала она себе. Он последует за ней, она в этом не сомневалась.
Она вошла к себе и подошла к кровати. Отодвинула свою подушку, освобождая место для него. Сердце у нее колотилось как бешеное.
Он вошел вслед за ней в алом шелковом халате. Без слов бросил на свою половину подушку. Она как зачарованная смотрела на алый шелк. Она сгорит, сгорит в огне страсти, но ни о чем не станет жалеть.
Он смотрел на нее, словно хотел что-то сказать. Наконец осмелился.
— Скажи мне… Я буду первым?
Кровь бросилась ей в лицо. Она недаром сегодня вспомнила средневековье!
— Какое это имеет значение? — гневно выпалила она.
— Очень большое, — тихо сказал он. — Я хотел бы, чтобы эта ночь стала самой лучшей в твоей жизни, Розмари. И если это в первый раз, я должен знать. Чтобы быть особенно бережным, понимаешь?
— Конечно, первый, — с внезапной страстью проговорила она. — Как ты можешь спрашивать? Разве мог быть кто-то другой?
Он ошеломленно покачал головой.
— Разве я это заслужил? Розмари, если ты захочешь, чтобы я остановился.
— Уже поздно.
Она развязала сзади атласный поясок и спустила с плеч бретельки. Сорочка зашелестела и, словно струя воды, стекла по ее телу к ее ногам. Она стояла, словно Венера в жемчужной раковине, предоставляя его жадному взгляду блуждать по изысканным линиям ее тела. Ей совсем не было стыдно, и его возбуждение волновало и будоражило ее.
Она отступила назад и легла, опираясь на высоко взбитую подушку. Подняла руки, чтобы поправить волосы, и ее груди приподнялись, дразня его напрягшимися сосками.
Алекс судорожно выдохнул. Одним движением сбросил свой халат, и она увидела, что он уже готов. Она прикрыла глаза, и через мгновение почувствовала, что он рядом.
Он припал к ее рту со стоном, словно измученный путник к живительному источнику. Она удивленно почувствовала, что в ней не осталось ни капли недавней умиротворенности, когда они с Алексом сидели, обнявшись, у камина. Нет, сейчас ей не нужен тихий семейный вечер. Для этого будет время потом, через много дней. Сейчас же ей нужно было
его тело, его губы, руки, его пугающе твердая плоть.
Она с бесстыдным жаром отвечала на его прикосновения, со стоном извивалась в его руках, подставляя его глазам, рукам, губам самые сокровенные местечки. Она ничего не боялась и не стеснялась, словно она превратилась совсем в другую женщину, и эта новая Розмари была смелая, страстная и решительная.
Сколько раз она обещала себе начать новую жизнь, стать другой. И вот с ней происходит как раз это! Оказалось, ей просто нужно было найти своего мужчину.
Алекс слегка отстранился. Теперь его ласки стали осторожнее, но откровеннее. Он ласкал языком ее соски, а потом стал опускаться ниже и ниже. Розмари замерла в предвкушении. Медленно, очень медленно он развел ее колени. Она дрожала. Он осторожно коснулся пальцами влажных складочек, раздвинул их и коснулся губами крошечного розового бугорка. Она часто дышала, каждое его движение посылало волны возбуждения по ее нервам. Ей казалось — еще немного, и она не удержится на краю, шагнет в пропасть и полетит к тому сверкающему горизонту, который и есть вершина любви. Но он вновь отстранился, и она остановилась на краю, и он снова и снова подводил ее к этому краю и вновь останавливался. И она послушно следовала за своим умелым проводником, и слушалась каждого его движения, и жадно отзывалась на каждое прикосновение. И в тот момент, когда ей показалось, что она больше не вынесет этой сладкой пытки, она выдохнула: