Она повесила трубку и благодарно улыбнулась игрокам. Затем вышла на маленькую пыльную площадь.
Солнце еще стояло высоко в небе, воздух был горячий, будто в разгаре лета. И все же, подойдя к машине, она вынула свитерок и положила его поверх сумки. Потом направилась по узкой улице к реке.
7
— Не давите его, генерал, я сама, — сказала младшая Пьовано.
Быстрая, подвижная, несмотря на свой возраст, она бросилась за опрыскивателем, который занимал на старинной этажерке постоянное место между эритрейским кинжалом и фотографией герцога д’Аоста с дарственной надписью. Она настигла таракана, когда тот уже подполз к пианино, и дважды обдала его мощной струей, прежде чем тот скрылся под инструментом.
— Ты в него попала, Клотильда, попала? — плаксиво спросила Пьовано-старшая. Из-за слабого зрения она не могла следить за операцией «таракан».
— Попала снайперски, — ответил за младшую сестру генерал. — Но он все-таки сумел удрать.
— Они умирают потом в щелях стен, — пояснила Клотильда.
Она снова села на потертую софу рядом с сестрой и протянула адвокату Арлорио поднос с последним уцелевшим печеньем.
— Благодарю вас, графиня. Я ужасный лакомка и потому не в силах отказаться. Уж очень вкусны.
— И безропотно дают себя съесть, не правда ли, синьор Гарроне?
Архитектор Гарроне даже глазом не моргнул. В каждом доме — свое фирменное блюдо. У сестер Пьовано таким блюдом было печенье из селения Ченталло. Его пекла и каждый месяц неизменно приносила им бывшая служанка. Полчаса назад, увидев горку печенья на подносе, он с удовлетворением отметил про себя, что предстоящая встреча не отбила у него, старого гурмана, аппетит. За разговором штук десять он умял. Хороший признак. Архитектор держался спокойно, раскованно — словом, оставался на высоте положения, и колкие намеки Пьовано-младшей его даже забавляли. Он великодушно и понимающе ей улыбнулся.
Сестры происходили из знатной семьи со славными традициями, но, увы, страшно невезучей. Во всех битвах, проигранных итальянской армией, начиная от Новары и кончая Эль-Аламейном, принимал участие кто-нибудь из семейства Пьовано. У сестер была многочисленная родня, еще более знатная, и небольшой круг старых друзей, частых гостей в доме, играющих, вернее, сыгравших определенную роль в жизни города. С годами сестры обеднели, и обстановка их дома была теперь довольно убогой.
Гарроне взглянул на старинные, восемнадцатого века, светло-зеленые часы с позолотой: двадцать минут седьмого. Странно, почему сестры их не продают? Миллион лир чистыми он им гарантирует в любой момент. Потом перевел взгляд на потертые шелковые обои, а затем на уже изрядно потрепанные портьеры, правда из натурального персидского флера, и на дверные украшения работы Оливеро. Вдруг в который уже раз отчаянно задрожал потолок от бешеного топота наверху, и кусок штукатурки, отвалившись, упал на стол и разлетелся на несколько осколков.
— Ни секунды не посидят спокойно, — пожаловалась Пьовано-старшая.
— Так всегда бывает, когда сдаешь квартиру южанам, — заметил Гарроне. — Впускаешь приличную супружескую пару без детей, а три месяца спустя их уже над твоей головой целых четырнадцать.
Сам он квартиру не сдавал. На виа Пейрон, где он жил с сестрой и матерью, южане пока не проникли, и потому район был еще относительно тихий. Что же до его мастерской (комната без удобств, первый этаж обветшалого дома на виа Мадзини), то и там такой проблемы не возникло. Пусть хоть двадцать восемь южан над головой пляшут — его это ничуть не волнует. Но сестрам Пьовано доставляло удовольствие, когда ругали южан.
— Да, надо признать, парод они своеобразный, — сказал он.
— Мы все итальянцы, — сухо сказал генерал. — На Изонцо они погибали рядом с нами.
Адвокат Арлорио примирительно кашлянул.
— У них были крупные юристы, превосходные правоведы. Но когда они приезжают к нам на север… — Он сокрушенно покачал головой. — Говорят, все дело в питании, в протеине. Они не привыкли к мясу.
— Хотела бы я знать, к чему они привыкли, — простонала Пьовано-старшая, подняв свои белесые глаза к облупившемуся потолку.
— Про мужчин не знаю, — заметил Гарроне. Он на миг заколебался, взвешивая все «за» и «против»: адвокат не в счет, генерал тихо выживает из ума, Пьовано-младшая последнее время и так настроена к нему враждебно, зато старшей это наверняка понравится. — А вот женщины… — он выдержал многозначительную паузу, — привыкли к хренку.
После минутного молчания что-то забулькало в морщинистом горле Пьовано-старшей. И вдруг она засмеялась неудержимым счастливым смехом, как в молодости.