Де Пальма дружелюбно ей улыбнулся, но синьора Табуссо не поддалась на его уловку, не поверила, что архитектора можно было и не убивать. Она лишь быстро подняла голову.
— Гарроне в самом деле, фигурально выражаясь, грозил вам ножом, — продолжал Де Пальма. — Но это был всего лишь перочинный ножик. Не знаю, что он вам наговорил, синьора, но мы-то знаем, что препятствие было просто надуманным. Не правда ли, Сантамария?
— Как мне сообщили, не было почти никаких препятствий для продажи «Ле буне пере», — ответил Сантамария.
— Значит, какое-то препятствие все-таки существовало, но его легко было устранить? — спросил Де Пальма у Сантамарии.
— В этом нет никаких сомнений. Если действовать согласно букве закона, то осуществление проекта можно было на некоторое время задержать. Но фактически это было крючкотворством, уловкой; достаточно было вам, синьора, потребовать проверки на месте, и, несмотря на наши бюрократические препоны, вы сразу получили бы нужное разрешение. Конечно, — добавил он, — для этого надо было знать, в чем заключается препятствие.
Сантамария понимал, что для синьоры Табуссо это сущая пытка, она уже почти сломлена. Чтобы не спросить, захлебнувшись криком, в чем же заключалось «препятствие» — причина всех ее бед, — она резко поднялась, подошла к окну и опустила шторы.
— Слишком много света, — сказала она, чтобы только не молчать дальше. — Мне это мешает, а вам?
И все-таки она еще держалась; закурила сигарету и снова спокойно села в кресло. Но уж слишком спокойно и в другое кресло, не в то, где сидела раньше. Де Пальма лениво, не торопясь, также пересел в другое кресло.
— Итак, оставалось одно: убрать Гарроне. — Де Пальма повернулся к Сантамарии. — Заметь, это единственное, что заставило меня усомниться в дальновидности и уме синьоры.
— Ты считаешь, что можно было иным путем обойти препятствие?
— Нет, нет. Но, даже убив Гарроне, синьора не получала никаких гарантий, что проект Трессо и Кампаны будет утвержден.
— Такие гарантии ей давал Гарроне. Вероятно, он сказал, что все зависит только от него, — сказал Сантамария.
— Да, и сделал глупость. Ведь Гарроне и был глупцом. А вот то, что вы, синьора, этому поверили, меня удивляет. А если бы потом, получив деньги, он сказал, что препятствие осталось? От шантажистов, один раз им уступив, уже не избавишься. Это даже малым детям ясно. Вы платите несколько миллионов, думаете, что теперь все уладилось, а месяц спустя шантажист появляется вновь и снова требует денег.
— Но о каких миллионах вы говорите?! — воскликнула Табуссо.
Она уже не могла сдерживаться. Больше, чем страх за судьбу сестры, и даже больше, чем нестерпимое желание узнать, что же это было за препятствие, на нее подействовал намек Де Пальмы на то, что Гарроне обвел ее вокруг пальца. Гордость синьоры Табуссо была уязвлена.
Де Пальма постарался расширить брешь.
— Вы правы, — с улыбкой сказал он. — Гарроне вы не дали ни лиры. На виа Мадзини вы отправились в парике и в дешевой одежде. Так что на убийство Гарроне вы потратили совсем немного. Если Гарроне сказал вам правду, то, убрав его, вы сделали весьма выгодное дело. Ну а если у него есть сообщники? Там видно будет. Вы ведь так решили, не правда ли, синьора?.. — Де Пальма погасил в пепельнице окурок, прежде чем нанести новый сильнейший удар. — Но чтобы вы несколько успокоились, скажу вам сразу: вы не ошиблись, единственным препятствием был Гарроне. Как только его не стало, было дано разрешение на продажу вашего участка. Сантамария видел это письменное разрешение сегодня утром.