У меня сжимается в груди, начинаю понимать, что этот полет был продуман Стасом и Марией, они все рассказали маме Жени. Наверняка добавили мерзких подробностей. Поэтому он срочно собрался. Но это ведь никак не оправдывает его поход в бар с другой. Снова отчаянно выдыхаю. Мерзко улыбается. Ведет своей рукой вверх, добирается до груди.
— Помню этих малышек. Они у тебя что надо. Я тогда в универе, когда на перемене прижал тебя у окна, так возбудился, что чуть крышу не снесло. Но ты меня кинула и убежала на пару, помнишь? Прижал в туалете эту дуру Алену Самойлову, она мне отсосала за проходку в элитный клубешник. Так что ты не думай, что я сильно мучился. У меня то всегда все на мази. А вот твой папик меня недооценил, думал, что припугнет меня, а вот и хер. Когда он тебя найдет, меня в этой стране уже не будет. Так что пошел он нахер.
Противно прикусывает свою губу. Оглядывает меня с ног до головы.
— Твое счастье, что ты в этом убогом костюме, была бы в платье, трахнул бы прямо в тачке.
Пододвигается ближе, на среднее сиденье. Лезет под худи и начинает трогать.
— Стас, убери, пожалуйста, руки.
— А что ты мне сделаешь?
Его холодные пальцы добираются до сосков.
— Бля, да ты без лифака.
Его взгляд становится бешеным. Просовывает вторую руку и продолжает трогать.
— Стас, мне холодно.
— Не волнуйся, я тебя согрею, чуть позже. Прижимается своими губами к моим.
— Открой рот, покажи мне свой язычок, ну же.
— Стас, пожалуйста, — начинаю умолять.
Засовывает свой язык в мой и продолжает сжимать грудь. К моему счастью начинается плохая дорога, и на первом бугре, машина подскакивает и Стас отлетает в другую часть салона.
— Ты че там, давай аккуратнее за рулем. За тачку башкой ручаешься.
Мы застреваем в какой-то колее и не можем выехать. На улице сыро и грязно. Никому не хочется выходить. Я надеюсь, что остановится какая-нибудь машина, и я попрошу помочь. Но по ощущениям мы ехали примерно час, а значит сейчас около двух-трех ночи. На дороге тишина. Кто в такое время поедет в эту глухомань? Парень на месте водителя несколько раз пробует завестись, но ничего не получается. — Ч-и-т-а-й- н-а- К-н-и-г-о-е-д-.-н-е-т-
— Дальше никак, надо попробовать подтолкнуть машину. — Говорит долговязый, тот, что за рулем.
— Ну, этого еще не хватало! — Стас начинает психовать. — Идите, толкайте, я сяду за руль.
— Этой тоже лучше выйти, будет легче и быстрее — показывает на меня.
— Выходите втроем.
Сам Стас перебирается за руль. Парни начинают толкать. Дождь льет как из ведра. У них ничего не получается.
— Мы сели на пузо, Стас, надо вызывать кого-то, чтоб вытянули. — Говорит тот, что потолще.
— Ты сам щас на пузо сядешь, толкайте дальше.
Из под капота поднимается дым. Я промокла насквозь. Эти мажоры наверняка даже не понимают, что они делают. Они гаечные ключи то в руках не держали, и колесо, наверняка, не меняли ни разу. Ситуация, в которую мы попали, для них — настоящая катастрофа.
Около трех часов ушло на то, чтобы вытолкать этого зверя. Меня заставили толкать вместе с ними, затем посадили за руль. Ориентировочно к шести часам мы мокрые и абсолютно выдохшиеся сели в машину. Было очень холодно.
— Нахрена я с тобой связался вообще? — прошипел толстый. — Знал бы, что такая шляпа случится, и носа бы из дома не высунул.
— Не забывай, кто тебе платит.
— Я то не забуду, в двойном размере за такое проставляться будешь.
— Слышь, жирный, ты че то слишком борзеешь.
Наступает тишина. Эти двое спереди явно недовольны происходящим. Зачем им это все? Одеты в брендовые вещи, выглядят ухоженными. Похоже, только выбираются из своих гнездышек, раз повелись на деньги.
Дорога после дождя ужасная, в окна брызжет глиной. Мне жутко дискомфортно в сыром, потяжелевшем и давящем плюшевом костюме. Но я испытываю какую-то радость. Теперь этот идиот хотя бы не пристает, и атмосфера в салоне накалена до предела.
— Долго еще до твоей деревни? Плетемся, хрен пойми, сколько.
— Тут уже, за поворотом, — спокойно, поубавив пыл, произносит Стас.
Глава 37
Мы приехали в загородный дом. Должно быть, туда, где Стас периодически тусил с друзьями. Я ни разу здесь не была, хотя он постоянно звал. Скорее, это был даже не дом, а самое настоящее поместье.
Мы шагали по извивающейся дорожке, вымощенной камнями, ведущей к большому дому. Его очертания, вырисовывающиеся на фоне серого неба, выглядели еще более впечатляюще, обрамленные зеленью деревьев, наклонившихся под тяжестью дождевых капель. Дом, построенный из тёмного дерева с огромными колоннами, стоял гордо, несмотря на ненастье. Большие окна с бронзовыми рамами были затянуты легкими завесами. Такое благородное, казалось бы, место, наверняка, видело столько непристойных сцен. Ни одной хорошей мысли за последние сутки.