Дома он не знает, что сказать матери.
— Прелесть, прелесть, — подтверждает он материнскую похвалу.
Но матери этого мало.
— Почему она ушла так быстро?
Журка пожимает плечами.
— Не знаю, я говорил, чтобы она осталась.
— Может, ты забежишь к ней? — допытывается мать.
— Может, я забегу к ней, — отвечает засевший в Журке робот. Механический голос, который помогает не выдать себя. Он не хочет засыпаться. Я не хочу засыпаться. Я — Журка. И я знаю то, чего не знает Лили. Что это действительно была любовь. Теперь время стронулось с места, раскручивается рулон, идет, идет, все еще идет, оп-хоп — один день, хоп — месяц, а там и годок, смотри, уже два и далее вперед. Много лет спустя после расставания ничего не происходит с Лили и Журкой вместе. Но к счастью, осталось кое-что. Давнее, первое, у каждого — свое.
