========== Глава 1. 1987 ==========
1987 год
Громкий гудок машины конечно же прерывает их разговор с Синицкой и Вербой. А затем раздается слишком знакомый голос:
— Принцесса, ваша железная карета подана!
Мила удивленно моргает, но не оборачивается, чтобы посмотреть на него. И что только Витя здесь забыл? Она конечно хочет обернуться, но сдерживает себя. Зато Синицкая не сдерживается, оборачивается. Да и все остальные, кто во дворе тусуется, как и они, тоже смотрят на Витю, потом на неё, и шепчутся о чем-то.
— О, смотри, кто за тобой приехал, Белова, — Синицкая пихает её в бок. — Твой бандит на блестящей синей БМВ.
— Завидуй молча, Синицкая, — Мила пихает ее в ответ.
— То есть ты не отрицаешь, что он твой, — Верба хихикает, поглядывая на Пчёлкина. Мила хочет сказать Олесе, чтобы та не пялилась, но они точно будут подкалывать её этим очень долго. Поэтому она лишь пожимает плечами:
— Он мой друг. Так что нет, не отрицаю, — это ведь правда. Витя — друг, она знает его всю жизнь. Он постоянная константа в её жизни, наравне с Сашей. А то, что она влюблена в него, это только её дело.
— Принцесса! — он кричит опять, привлекая к себе ещё больше внимания: — Карета конечно не превратится в тыкву, но ты знаешь, я не люблю ждать!
Мила все же оборачивается к нему, смиряет гневным взглядом и прохладно говорит:
— Так а незачем было приезжать, Пчёла! Я между прочим веду здесь серьезный разговор.
На самом деле нет. Но не ему же только вести серьёзные разговоры. Она отворачивается обратно, хочет было продолжить то, о чем они говорили с девочками, но конечно же Синицкая открывает рот, чтобы крикнуть ему:
— Признается нам в том, что жить без тебя не может!
Мила вскакивает с места, красная от стыда за эти слова подруги, ударяет её ранцем так сильно, как может и шипит:
— Синицкая! Что ты такое говоришь! Ничего подобного! И вообще все, я пошла, — и она быстро идет в сторону Пчёлы, будь он неладен. Ещё и улыбается, как Чеширский кот, и выглядит глупо в этой своей кепке козырьком назад и синем спортивном костюме, который так удачно оттеняет синеву его глаз.
— Не забудь о дискотеке! — Синицкая кричит вслед. — Встречаемся в девять, как и договорились!
Мила правда в ответ ничего не отвечает, забирается в машину, закидывает ранец под ноги и пристегивается. Витя как всегда не пристегнут, треплет её по голове привычно:
— И что за дискотека? — спрашивает он и срывается с места, как какой-то гонщик. Только шины свистят, и все опять смотрят. Конечно смотрят, кого ещё забирают на такой тачке? А затем будут по всей школе слухи, что у неё, Милены Беловой, парень из братвы, который забирает её из школы на БМВ.
— А че ты такой любопытный? Че ты вообще приперся за мной? — Мила смотрит на него из-подо лба, недовольная тем, что он приехал за ней. Не была готова увидеть его. После того, как Саша ушёл в армию в мае, они виделись от силы несколько раз. А летом так вообще не виделись, потому что Мила была в деревне. Поэтому за три месяца эта их первая встреча, но ощущение, будто они не виделись буквально пару дней. Да и Витя ведет себя так же: как будто они виделись, например, позавчера.
— Тетя Таня знает про дискотеку? — Витя косится на неё, зачем-то смотрит на её коленки, не прикрытые школьным платьем, и отводит взгляд обратно на дорогу.
— Она сегодня у Кати ночует, — Мила пожимает плечами. — И вообще что за тачка у тебя такая крутая сегодня?
Сложно не признать, что тачка реально крутая. Таких в Москве наверно раз два и обчелся. Все же Витя работает на «серьёзных» людей. Мила чуть не фыркает, думая о том, что эти «серьезные» люди — бандиты.
— Решаю кое-какие дела за старшаков, — Пчёла отзывается с гордостью в голосе. — Так что они дали мне тачку в пользование на два дня.
Она смотрит на него, приподняв бровь. Витя поворачивается, подмигивает и отворачивается опять. Действительно гордится тем, что решает эти свои дела и что ему такую машину доверили.
— Отвезти меня домой — это тоже дела старшаков? — спрашивает Мила у него с усмешкой.
— Это, мелкая, моя собственная инициатива, — он тормозит на светофоре, поворачивается опять, щелкает её по носу: — И вообще, загляни в бардачок.
— И что же я там найду? — но она слишком любопытная, чтобы не сделать этого сразу.
Она открывает бардачок, сглатывает нервно, когда замечает пистолет, но никак это не комментирует. Только вот замирает и не делает ничего, смотрит тупо на оружие.
— Черт, — Витя тянется к бардачку, прикрывает пистолет дорожной картой и будто фокусник вытаскивает какой-то батончик с надписью Snickers. Что-то точно заграничное, такое она на прилавках магазинах точно не видела. Упаковка длинная, коричневая с синей надписью. Точно ничего подобного не видела.
— Вот, — он закидывает ей батончик на колени. — Подгон из Штатов, шоколадный батончик с жареным арахисом.
— Это мне? Или ты хвастаешься? — спрашивает Мила, не понимая, что это сейчас было. Приехал за ней, чтобы похвастаться машиной и шоколадкой? Странный он какой-то.
— Ну а кому же еще, Милка, а? Тебе конечно же, — говорит Витя.
— Так тебе же подгон, — с сомнение говорит она. Нет, она не сомневается, что подгон ему, просто этот Snickers, наверно, едва ли не единичный экземпляр сейчас в СССР, а он делится им с ней. Не то, чтобы он никогда с ней не делился, просто немного странно. Такую заграничную сладость и сам мог съесть.
— А я даю его тебе. У тебя с этим какие-то проблемы? — он косится на неё.
— Нет, — правда получается с вопросительной интонацией. — Типа всё мне? — и все же берет в руки шоколадку и рассматривает её. По-русски нигде ничего не написано, только по английски, но английский она знает хорошо. Все же собирается поступать в педагогический на учителя английского. Обертка даже выглядит дорого, не то, что их обертки для конфет.
— Типа всё тебе. Да, Милка, — Витя смеется над ней очевидно. — Всё для тебя, — а затем хмурится и замолкает.
Мила только головой качает, а затем одаривает его широкой улыбкой:
— Спасибо, — тянется, целует в щеку, и разрывает аккуратно обертку.
— Не за что, — Витя говорит каким-то странно низким голосом.
Но ей не до этого. Она достает один батончик, несмело откусывает и о, у неё во рту просто взрыв всех вкусовых рецепторов, насколько это оказывается вкусно. Шоколад будто сам во рту тает, и сочетание соленого арахиса и шоколада просто необыкновенное.
— Витя! Невероятно вкусно! Только попробуй, — она тянет к нему батончик, хочет, чтобы он тоже попробовал, но он отворачивает лицо в бок.
— Это тебе, дурочка. Так что наслаждайся сама, — он смеется.
И она очень удивленно смотрит на него, не понимая, почему он отказывается сейчас.
— Витя, ты дурак, если отказываешься, — прямо заявляет она, опять тянет к нему батончик, но он мягко отстраняет ладонь от своего лица.
— Я не хочу. Не люблю сладкое, — он хмыкает.
Её глаза как блюдца, большие, потому что он врет сейчас.
— Ага, конечно, — хмыкает Мила: — Не любит он сладкое. Тебе напомнить, кто практически весь торт схомячил на Сашкин день рождения?
— А тебе что, жалко? — Витя смотрит немного обиженно.
И Мила качает головой, ухмыляясь:
— Было бы жалко, не предлагала бы тебе это чудо, — она опять взмахивает батончиком перед его лицом.
— Милка, серьезно, давай, ешь, — он говорит даже немного сурово.
— Ладно, — она доедает этот самый Сникерс быстро, а второй батончик в обертке возвращает обратно в бардачок. Он не хочет сейчас, захочет потом. Конечно ей хочется забрать батончик себе, но нет, конечно она оставляет его, потому что, в конце концов, это ему подгон.
— И зачем ты положила его в бардачок? — Витя косится на неё недовольно.
— Вторая часть твоя.
— Забери себе, — настойчиво говорит он, тянется до бардачка, но она хлопает его по руке, а затем и вовсе хватает за руку и возвращает обратно на руль:
— Витя, нет. Иначе ничего вообще от тебя больше не возьму.