Вон Войтц пожал плечами. — Это неважно. Тебе лучше не знать. Все, что тебе нужно знать... я пошел с ней на сделку. Я связался с канцелярией Магистра Войны и получил его личное одобрение на мое предложение. Инквизитор Велт так же поддержал его, что очень помогло. Я думаю, что Велту ты нравишься, Ибрам. Он восторгается тобой.
Гаунт нахмурился. — Я не знаю, почему, сэр.
— Как и я, — ответил Вон Войтц. — Кто знает, как пытливые умы служителей Инквизиции работают? У него свои тайны. Тем не менее, с Инквизицией и Магистром Войны лично за спиной, я надавил на рычаги, которые Балшин не смогла проигнорировать.
— Вы говорите, что Магистр войны лично поручился за меня? — спросил Гаунт.
— По моей рекомендации. Ты выглядишь удивленным.
— Я не думал, что он даже знает, кто я такой, — сказал Гаунт.
— Ты его встречал?
— Несколько раз, но я не из высшего командного состава, и я...
— Ты будешь удивлен о том, что он помнит, — сказал Вон Войтц. — Может быть, Макарот и весьма другая скотина в сравнении со старым Слайдо, но он все еще Магистр Войны. У него те же навыки, то же видение деталей, та же память на тех, кто хорошо служит, кем бы они ни были. Он тебя отлично помнит, и он полностью оценил миссию на Гереоне.
— Ясно, — сказал Гаунт.
— Кстати, о миссии на Гереоне, — сказал Вон Войтц. — С одобрения Макарота, я запросил официальное упоминание о тебе и твоей команде. В конце концов, могут быть одобрены специальные знаки отличия и славы. Трон знает, ты заслужил это. Но дело завязано на крупных политических проблемах, и это, в любом случае, потребует времени. Может быть, через несколько месяцев будет официальное одобрение. Я говорю тебе это потому, что сейчас, а может быть и навсегда, ты будешь получать только личную благодарность.
— Я делал это не ради славы, — сказал Гаунт. — Император знает, что ее там почти не было. Я просто хочу вернуться к обязанностям на передовой так скоро, как только возможно.
— Это был мой следующий вопрос. В моей власти на некоторое время отозвать тебя с передовой. Слегка более мягкие обязанности в тыловом эшелоне смогли бы тебе сослужить хорошую службу. Но я ожидал, что тебе это не понравится, зная, из чего ты сделан. Как только ты приведешь себя в порядок, я могу снова отправить тебя на фронт, если именно этого ты хочешь.
— Именно так, сэр, — кивнул Гаунт.
— Хорошо, тогда... — начал Вон Войтц. Гаунт мог видеть, что лорду генералу не по себе. Вон Войтц тоже стал не тем человеком, который послал Призраков на их миссию. Изменения были, возможно, не такими заметными, как перемены из-за трудностей, которые случились с Гаунтом и его людьми на Гереоне. Но, тем не менее, они были. Вон Войтц постарел, стал более изможденным, более обеспокоенным, чем когда Гаунт помнил его. Он так же похудел, так что его жесткая ежедневная униформа свободно висела на его теле.
Стресс от командования, казалось, подорвал его крепкое телосложение.
— Сэр, — сказал Гаунт. — Могу я спросить, что вы подразумевали под «какие дела происходили за последний год.»?
Вон Войтц пожал плечами. — Трудные времена, Ибрам. Второй Фронт встретился с особенно тяжелым сопротивлением со стороны войск Сека, прямо в центре Группы Хана. Макарот ждет результатов, но они просто не приходят достаточно быстро. Здесь мы должны были закончить еще шесть месяцев назад.
— Особые проблемы?
— Фанатичность врага особенно высока. Плюс здесь особенная местность, и еще на паре других ключевых миров. Она убивает. Здесь это чертовы степные города. Их зачистка это кошмар. Так же есть проблема порчи.
— Опять она?
— За последние двенадцать месяцев, Второй Фронт потерял более двадцати трех процентов за счет порчи или подозрении в порче, чем за все предыдущую фазу. Целые подразделения дезертируют. Некоторые даже переходят на сторону врага.
— Поэтому у комиссара-генерала личная навязчивая идея насчет этой ереси?
— Точно. Это болезнь. Эх, есть причины. Я уверен. Люди ломаются легче, когда становится тяжело, а здесь особенно тяжело. Мы не делаем ничего такого ощутимого, как делает Основной Фронт в Системе Каркародона. Так же не помогает то, что подавляющее количество подразделений в армиях Второго Фронта свежие и неопытные. Большинство из них новообразованные полки, посланные к нам из тыла, чтобы восполнить потери. Макарот забрал ветеранские полки с собой для главного наступления. Я остался с мальчиками, Ибрам. Неиспытанными, невинными, наивными. Их первый опыт настоящей битвы проходит против беспощадных подразделений культистов, переполненных порочностью, ересью и отметками Губительных Сил. Растут самоубийства, психические расстройства, дезертирство...