Достаточно, чтобы умереть с этим. Он почти приветствовал это.
— В конце концов... — выдохнул он.
Кованый упал на морду у его ног.
Он прохрипел один раз, а затем дыхание прекратилось. Он был мертв. На этот раз, точно мертв.
— Святой... — сказал Гаунт. Он опустился на колени, опираясь на свой меч.
Сильные токсины в стрелах Эзры, которых было более чем достаточно, чтобы убить обычного человека от мельчайшей царапины, наконец-то сработали в организме сталкера.
— Сэр? С вами все в порядке? Сэр? — звал Ладд, подходя ближе.
— Я в порядке. Я жив, — ответил Гаунт. Он снова поднялся на ноги. — Я жив. Я, все еще, жив! — выкрикнул он слова в темные деревья вокруг них. Ладд сделал шаг назад. — Вы слышите меня? Я жив, ублюдки! Вы не сможете убить меня! Вы просто не сможете убить меня, так ведь? — Гаунт поднял руки, держа свой меч вверх, и медленно поворачивался. — Даже сейчас, я жив! Ублюдки! Что у вас еще осталось?
Он начал дико хохотать, запрокинув голову, почти маниакально.
Нахум Ладд много чего повидал за день, что пугало его, и сталкер почти возглавил этот список. Но дерзкий хохот Гаунта был самой пугающей вещью.
Эзра Ночь выскользнул из тени и положил руку на плечо Гаунта.
— Рестью, соуле, — прошептал он.
Гаунт кивнул. — Все в порядке, друг мой. Я в порядке. Ладд?
— Да, сэр?
— Хорошая работа. Я этого не забуду. Приведи в порядок Айэнмедоу.
— Как именно, сэр?
— Найди ручей или пруд. Заставь его там постоять.
— Да, сэр.
Гаунт обернулся к партизану. — Хове камут би, соуле? Соу саддан, соу ваил? — Эзра пожал плечами. — Стинк оффут ай хэдд. Зиссен степпе.
Нихтгейнец повел Гаунта в подлесок. Дальше от дороги, и от света грузовика, огромные гранитные плиты мерцали в темноте между деревьями. Они косо лежали, как монолит, который опрокинулся и погрузился в землю за целую вечность.
— Хистю, — сказал Эзра, притрагиваясь к кускам камня и листве, пока шел впереди. — Херейн, херейн ю твейн. Зиссен спур, хир алсвер, ит макес спур, алсвер, алсвер овер. — Он остановился у огромной кварцевой плиты, размером со сверхтяжелый танк. Глыба лежала среди драпировки из болезненных деревьев. Гаунт пришлось нащупать ее грань в темноте.
— И здесь следы заканчиваются? — спросил он.
— Наморе стинк, наморе спур ит лиф. Комен фрам Урз ит дид.
— Ты уверен? — спросил Гаунт, держа руку на камне. Эзра не ответил. Гаунт мог почувствовал упрек Нихтгейнца. Конечно, Эзра был уверен. Он был партизаном, Нихтгейнцем Антилла. То, что он не смог бы отследить, было за гранью возможного.
Гаунт посмотрел в ночное небо. В холодном, морозном воздухе, звезды мерцали по ту сторону деревьев. Где-то там, среди далекого туманного космоса, велась настоящая война, решительными и опытными людьми.
Но здесь она будет проиграна. Если он был прав, а Гаунт был совершенно уверен, что он прав, Крестовый Поход в Миры Саббат будет проигран здесь, в степных городах Анкреон Секстуса. Магистру Войны ударят в спину.
Ему ударят в спину, и он погибнет.
И с этим Гаунт ничего не мог поделать. После всего, он был потерянным оружием, подозреваемым офицером, награжденным опасениями насчет его лояльности, и к нему приставили наблюдателя, следящего за ним. Награжденным так несправедливо, что ему даже не дали командовать людьми.
Просто потому, что его подозревают в порче. Что ж, именно эта ядовитая сущность в его крови дала ему понять все это сейчас. Знать наверняка.
Каким-то образом, несмотря на все подозрения насчет него, ему нужно найти путь в старший командный состав, чтобы его воспринимали серьезно.
И был только один способ, который он смог придумать...
— Возвращаемся к транспорту, — сказал Гаунт Эзре. На дороге позади них, двигатель транспортника-4 все еще работал, и его фары все еще горели. Отдаленные крики охотящихся сталкеров заполнили ночь.
— Ладд? Айэнмедоу? — крикнул Гаунт, когда пробирался назад к транспортнику с Эзрой за спиной. — Мы уезжаем. Сейчас же.
XV
04.02, 197.776.М41
Пятый Отсек
Спаршад Монс, Анкреон Секстус
Отряд Роуна был среди них уже около двух дней, а Вайлдер уже был уверен, что им вообще не стоило возвращаться. Это было не из-за того, что он не знал их – и, во имя Трона, он не знал их – но он рассчитывал, что Танитцы помогут им влиться в полк, помогут сгладить переходный период, радушно примут возвратившийся отряда. А этого просто не произошло.