- Мы? - нахмурившись, Мояма посмотрел на своего товарища. - Понятное дело - МЫ.
Ты думаешь, я встану на их сторону? Ошибаешься. - обижено буркнул он, допивая залпом темное пиво. - Это значит, что ты обнаружил тот камень? Амнидиум. - после непродолжительной паузы спросил Мояма, этот вопрос он желал задать сразу же, но отложил. - Я тебя умоляю. - Игнус махнул рукой. - Якобы загадочный камень душ из другой плоскости, который якобы в прошлом относился к родоначальнику Верховного Дома Тьмы? Что существовал, хрен его знает, сколько тысяч лет назад?
Ты про этот Амнидиум? - Прекрати. - твердо возразил ему Мояма. - Я прекрасно понимаю, что ты не питаешь к этому доверие, так же как ты не верил в возрождение костяного дракона, но чудеса случаются, Игнус. - Я тебя понял, - он улыбнулся. - Но поверишь ты мне или нет, единственное, что я там нашел, это деревенский парень. Чуть младше тебя. Никаких чудотворных сияющих камней мне не пригрезилось. - Что за парень? - Да, не знаю я. - развел руками Игнус. - Обычный такой парень. Настолько непримечательный, что его можно спутать с уборщиком, посыльным или даже молочником. Чтоб его. Не удивлюсь, если так оно и есть. - Может, там имелось что-нибудь еще, ты тщательно все осмотрел? - Без сомнений, только мальчишка. - он уверенно кивнул. - Но если бы я и строил глупые домыслы, то допустил бы, что Амнидиум поселился в этого юношу. Другого вывода у нас попросту нет.
- В каком смысле?
- А в таком, - капитан принялся загибать пальцы.
- Тебе сказали, что Амнидий лишь средство для пробуждения основателя, верно?
- Так.
- Не обязательно танцевать дикую пляску с бубнами над артефактом, чтобы пробудить мертвого из могилы.
И уже совсем, чтобы наверняка тебя убедить, скажу.
Когда мы нашли этого юношу, он стоял в самом центре магической бури.
- Не может быть. - удивился Мояма.
- Не может... если он кончено не известный Архимаг, прячущийся в теле мальчишки, то его бы сразу разорвало на куски.
- Получается, ты веришь мне! - стукнул по столу Мояма.
- Верю я или не верю, все мои доводы обязаны пройти тщательное обследование. Я уже отправил письмо своему старому товарищу и если он подтвердит твои слова, то в скором времени мальчик станет для нас проблемой.
- И ты его не убьешь? Зачем тебе так рисковать? - не понимал мечник.
- Дубина, - капитан похлопал его по плечу. - Ради тебя я и рискую. Как ты думаешь, что верховный дом Тьмы может от тебя потребовать?
- Амнидиум, но..
- У нас есть то, за что они готовы жизнь отдать. Мальчишка. - Амнидиум. Без разницы.
Выменяем его на противоядие, и ты снова сможешь дышать полной грудью.
- Тогда.. - немного поколебавшись, Мояма стиснул зубы. - Если мы отдадим этого парня, то сразу же наречем себя предателями. Врагами Империи!!! - он эмоционально посмотрел на Игнуса.
- Ты готов пойти на такое ради меня?
Капитан уверено кивнул.
***
Разгоняя железный звон цепей, он методично бряцал кандалами по каменному настилу. Это звучание болезненно отпечатывалось на его рассудке, напоминая ему, что он все еще здесь и отсюда нет выхода. Ленне долгое время пытался найти вариант для побега, однако после тщетных усилий вовсе перестал думать об этом. Изредка ему доводилось ковылять босыми ногами, чтобы пропускать пробегающих мимо крыс. Эти грызуны ничего не боялись и чувствовали себя хозяевами всего подвала. По его ощущениям миновало несколько месяцев, тем не менее, он не мог знать этого наверняка. Утро, ночь или день для него это не имело никакого значения, только мерцающий огонек факела, был единственным местом, за что могли ухватиться его глаза, все прочее восполняла беспросветная тьма. Время от времени по коридору вырисовывались охранники, чтобы подкармливать крыс объедками со стола или разобрать последнюю выпивку. Поланда и Ленне, напротив, сутками морили голодом, вероятно, чтобы они завидовали крысам. Первое время Ленне кричал словно резаный, извивался и привлекал к себе излишнее внимание, пока многочисленные побои не заставили его осознать, что все его старания были напрасны. У стражей вообще не было никакого сострадания или жалости. Они удерживали служанку Поланда наверху и пользовались ее телом три или четыре раза за день. Ленне мог слышать её, незатихающие томные стоны, и поначалу он её жалел, но следом... с течением времени, выслушивая ее крики, сочувствие сменилось раздражением Его лицо краснело от ярости, он сдавливал зубы и прикрывал глаза, стараясь как-то абстрагироваться. Чтобы не сойти с ума, Ленне вспоминал свою жизнь на ферме, работу в полях и заготовку дров на зиму. Этот беззаботный до безобразия мир, казался ему маленьким островком спасения. Два месяца назад его жизнь текла безмятежно и размеренно. Никогда прежде ему не доводилось испытать этот мир с другой его стороны, опасной и бездушной, как острое лезвие кинжала. После гибели родителей, дедушка оставался ему самым родным человеком. Сейчас он, должно быть, страшно волнуется, - подумал Ленне. - возможно, совсем отчаялся в моих поисках.