— Я тебе уже столько раз говорил. Карандаши бывают всех размеров и форм. Это даже не оскорбление. У меня был знакомый парень, который приходил на подготовительные занятия в старшей школе с бутафорским карандашом длиной в пять футов и толщиной в фут.
— Твоя задница ревнует? — спросила Грэмми. — Из-за того, что у тебя изо рта вываливается столько дерьма, она, должно быть, гадает, не увольняют ли ее.
Уильям пытался ответить на это, но в конце концов усмехнулся.
— Мешок с дерьмом, — пробормотал он, прежде чем вернуться в свой кабинет.
Это был довольно типичный обмен любезностями между ними. Они обменивались оскорблениями, пока кто-то неофициально не выигрывал. Обычно Грэмми выигрывала благодаря чистому упрямству и отказу отступать.
— Он хороший парень, — сказала она.
— Ты когда-нибудь говорила ему об этом? — спросила я.
Она издала пренебрежительный звук.
— Ты думаешь, я скажу человеку, который считает себя Божьим даром Земле, что он мне нравится? Черт возьми, нет. Может быть, на смертном одре. Может быть.
— Я думала, что ты не планируешь когда-нибудь умирать?
— Вот именно.
— Справедливое замечание, — усмехнулась я.
— Итак, когда ты собираешься мне все рассказать? Я чувствую на тебе запах члена. Ты переспала с кем-то, а мне не говоришь.
— Пожалуйста, скажи мне, что это просто фигура речи. — Я приподняла подмышку и понюхала, но все, что я могла почувствовать, был слабый намек на мой дезодорант.
— Знаешь, как говорят: как только мотыга почувствует запах члена в носу, она почувствует его за милю, даже в воде.
Я сморщилась.
— Что? Нет, никто так не говорит, Грэмми. Думаю, что ты просто смешала вместе три реальных поговорки, в какую-то особую разновидность дерьма.
— Я знаю, что ты переспала с кем-то, потому что знаю. Когда-нибудь, когда ты доживешь до таких же лет и достоинств, как я, ты поймешь, что молодые люди далеко не так скрытны, как думают. Вы, молокососы, носите свои чувства на лице, и я могу читать вас, как книгу.
— Тогда зачем мне говорить правду, если ты уже знаешь?
— Слушай, ты, маленькая засранка, ты расскажешь мне, что было, сколько времени это заняло, какой он был большой и какие грязные мелочи нашептывал он тебе на ухо. Ты скажешь мне это добровольно, или я буду психологически пытать тебя.
— Ты хочешь сказать, что будешь самой собой? Как это вообще может быть угрозой?
— Ты еще даже не представляла, на что я способна, Лилит. Я могу заставить взрослого мужчину плакать только шестью словами.
— Хорошо, что я не взрослый мужчина, я думаю.
Грэмми с вызовом подняла брови.
Как оказалось, я продержалась всего две минуты против ее методов, прежде чем все выложить.
***
Лиам встретил меня в «Галлеоне» в тот вечер на вечеринке по случаю дня рождения Уильяма. Все, кто пришел на вечеринку, собрались на 36-м этаже, и мы, наконец, убедили Хейли пригласить Уильяма «тайно» встретиться с ней там для небольшой интимной встречи мужа и жены.
Бизнес-партнеры Лиама, Прайс и Кейд, тоже приехали. Прайс выглядел как продавец подержанных автомобилей. Одетый во все розовато-лиловое, грубый и сочащийся очарованием. У него был острый нос с пронзительными карими глазами, и он словно скопировал страницу из книги Уильяма о повседневной моде.
Кейд выглядел так, как я представляла себе, как будет выглядеть статуя, если однажды она проснется и спонтанно обретет разум. Он выглядел так, как будто мог забить баскетбольный мяч, встав на цыпочки, и у него было лицо, которое смутно напоминало мне молодого Арнольда Шварценеггера.
Прайс пожал мне руку и посмотрел на Лиама, подняв брови.
— Значит, это был твой тип с самого начала? Неудивительно, что ты так и не поладил с теми девчонками, с которыми я тебя сводил.
— А какой я, собственно, тип? — спросила я его.
Он вздрогнул от моего тона, потом рассмеялся и погрозил мне пальцем.
— Очень хорошо. Она хороша, Лиам. Пугающая, но с этим маленьким оттенком сексуальности. Да, я понимаю, почему она тебе нравится.
— Ты похож на человека, который закричит, как девчонка, если его зарежут, — я наклонилась чуть ближе. — Хочешь доказать, что я ошибаюсь?
Он вздрогнул всем телом, немного нервно смеясь, глядя то на меня, то на Лиама.
— Господи, парень. Ты взял ее в качестве сторожевой собаки или подружки? Не могу точно сказать, что именно.
— Лилит плохо переносит всякую чушь, — сказал Лиам. — Так что, возможно, тебе лучше избегать разговоров рядом с ней.
— Знаешь, — сказал Кейд. — У меня то же самое с листьями салата. Если я увижу салат или, особенно, если услышу, как хрустят листья салата, моя губа искривляется в стиле Элвиса. Я ничего не могу с собой поделать. Особенно, если это какой-то сухой салат, это хуже всего. Безумие в том, что я люблю салат. Всегда любил. Я просто выгляжу как Король Элвис, когда ем его.
Прайс смотрел на Кейда, нахмурив брови.
— Ты примерно на пять предложений пропустил ту часть, где это должно было иметь какое-то отношение к тому, о чем мы говорим.
— Я хотел сказать, что если у нее проблемы с чушью, она может попробовать то же, что и я. Мой терапевт просто продолжает подвергать меня все большему и большему количеству салата, шаг за шагом. Он даже заставил меня слушать звук в наушниках, пока я наблюдал за своим ртом в зеркале. В конце концов, я справляюсь.
— Отлично, — сказала я. — Значит, мы запишем голос Прайса, заставим меня сидеть в тихой комнате и слушать его, и в конце концов я не захочу причинять кому-то вред от звука его голоса?
— Это основная идея, — сказал Кейд. — Ага.
— Основная идея в том, что ты идиот, — сказал Прайс.
— Только потому, что я большой, это не значит, что у меня нет чувств, которые можно обидеть.
Лиам поднес руку ко рту, чтобы скрыть улыбку.
— Они особенные. Я знаю.
Кейд и Прайс полностью забыли про нас, погрузившись в бесконечный спор о том, кто на самом деле самый глупый.
— Не могу судить. Мои друзья тоже идиоты, — я указала на Грэмми, которая стягивала свои спортивные штаны, чтобы показать толпе хорошо одетых бизнесменов верх своих леопардовых стрингов.
— Ого, — сказал Лиам. — Это что-то вроде стриптизерши, которую вы пригласили в качестве прикола?
— Это бабушка жены именинника.
Лиам подавил смешок.
— Понимаю.
Грэмми заметила, что мы смотрим на нее, и направилась к нам.
— О, черт. Она нас увидела.
— Это плохо? — спросил Лиам.
— Увидишь.
Грэмми опустила очки и посмотрела на Лиама. Она даже не пыталась скрыть, что явно разглядывает его с ног до головы и ей нравится то, что она видит.
— Так, так, так. Она была права насчет тебя. Ты выглядишь так, будто у тебя огромный член.
Я съежилась. Психологические пытки Грэмми были эффективны, и мне не дали возможности утаить ни одной детали, включая размер его пениса, по крайне мере, без мельчайших подробностей. Я не была уверена, какой реакции ожидала, но, когда Лиам повернулся ко мне с улыбкой, я почувствовала облегчение.
— Учитывая твой опыт в фаллоимитаторах и эффективность различных размеров, я буду считать это комплиментом. Уверен, что ты большой знаток в этой сфере, — сказал он.
Я перестала обращать внимания на свои алеющие щеки рядом с Лиамом. Я ведь как обычно покраснела.
— Это Грэмми, — быстро сказала я. — Ей, наверное, пора ложиться спать, чтобы не умереть от напряжения или чего-нибудь в этом роде. Разве нет?