— Они не связаны биологически, — напомнил Кейд. — У них могут быть совершенно здоровые дети. Я не вижу в этом проблемы.
— Проблема номер один в том, что она замужем, — рыкнул я. — Во-вторых, она моя чертова сводная сестра, так что это отвратительно. В-третьих, даже если бы она была одинока и не имела ко мне никакого отношения, мне все равно было бы неинтересно. Я никогда не встречал человека столь же порочного, как Селия. Мой член, вероятно, почернеет и отвалится, если он приблизится к ней. Без обид, Прайс.
— Никто не обиделся. Полностью согласен со всем сказанным, нужно держать свой член подальше от нее, просто в качестве общей меры предосторожности.
— А, по-моему, она хорошенькая, — пожал плечами Кейд.
Прайс ткнул его кулаком в плечо.
— Это моя сестра.
— Прости. Я думаю, что твоя сестра хорошенькая.
— Есть что-нибудь, о чем мне нужно знать? — перебил я его. — Я имею в виду, в бизнесе.
Прайс поджал губы и покачал головой.
— Кроме того, что я занимаюсь бизнесом, пока ты отсиживаешься в шапке из фольги (прим. шапочка якобы способна защищать мозг и сознание от вредных излучений и влияний (что никогда не подтверждалось научными исследованиями))? Нет.
— Мне кажется, кто-то следит за нами, — вдруг сказал Кейд.
Я резко повернулся на сиденье и сразу же заметил ее. Соседская девушка стояла у входа в кафе с испуганным выражением лица. Она смотрела прямо на нас.
— Я разберусь с этим, — сказал я, вставая.
— Ты уверен, что тебе не нужна помощь? Она симпатичная, — ухмыльнулся Прайс.
Я проигнорировал их и направился к девушке.
Она сделала по-военному поворот на каблуках на 180 градусов и быстро вышла на тротуар. Если бы мое сердце не колотилось о ребра, потому что я думал, что она шпионила за мной для Селии все это время, вид ее быстрой ходьбы мог бы быть комичным.
Мне пришлось протискиваться сквозь семейство, входящее в кафе, а затем бороться с толпой снаружи, но, к счастью, я был достаточно высок, чтобы следить за ней, когда она бросилась вниз в метро.
Я поймал ее как раз перед турникетами.
— Эй, — сказал я, хватая ее за плечо и поворачивая лицом к себе. — Ты не хочешь сказать, почему преследуешь меня?
— Я не преследую, — ее губы были сжаты в тонкую линию, когда она посмотрела на меня своими вызывающими глазами.
— Ты просто случайно оказалась там? В случайной кофейне на другом конце города?
— Да.
Я вздохнул.
— И что же все это значит? — я потянул за армейскую зеленую сумку, которую она несла, которая выглядела набитой до краев.
Она резко отдернула ее от меня, свирепо глядя на меня.
— Это девчачьи штучки. И ты не должен трогать чужие вещи.
Я наклонился чуть ближе. В ее глазах вспыхнул огонь, который никак не вязался с тем, как она вела себя, словно не хотела иметь со мной ничего общего. Она выследила меня. Она последовала за мной. Я не купился на ее рассказ, да и не знал, хочу ли я этого. Мне хотелось узнать о ней побольше. За темноволосой девушкой, которая прятала улыбку, скрывалась какая-то история, и я жадно хотел ее услышать. Даже если окажется, что она была подкуплена моей сводной сестрой, мне нужно было знать.
Приблизив мое лицо к своему, она на дюйм отступила назад, пока не уперлась спиной в турникет, и люди сердито ворчали, когда им приходилось обходить нас. Я впервые по-настоящему ощутил ее запах, и он был очень соблазнительным. От нее сладко пахло цветами.
Волосы на моей шее встали дыбом.
— Мне нельзя трогать чужие вещи? Насколько я помню, это ты начала.
— Это было не специально, — сказала она. Характерная резкость в ее словах теперь была приглушена.
— Специально или нет, но ты дотронулась до моей посылки, и теперь я не могу просто так тебя отпустить.
Уголок ее рта дернулся в подобии… улыбки. Мне нравилось, что это был частный язык. Это был язык, который мало кто понимал, и это заставляло меня чувствовать себя еще более заинтересованным.
— И как ты собираешься наказать меня, Боб?
Мне показалось, что холодная рука скользнула пальцами по моему сердцу и сжала его. Боб. Значит, она все-таки заглянула в конверт. В том, как она произнесла это имя, тоже было что-то странное, как будто она знала, что это псевдоним… или мне показалось?
— Соблазнением, — сказал я. — Возможно. Но я все еще пытаюсь понять, можно ли соблазнить тебя чем-нибудь, кроме семи дюймов силикона.
— Семь и две десятых, — поправила она. — И я думаю, тебе придется продолжать попытки, если ты хочешь узнать. Не так ли? — она подчеркнула свою мысль едва заметным движением бровей, а затем толкнула меня кончиком пальца в грудь. Она достала из кармана пиджака карточку и провела ею у турникета, который повернулся и пропустил ее.
— Почему у тебя такое вытянутое лицо? — спросила она. — Ты не ездишь на метро? Нет карточки?
Я вытащил свою карточку и провел ею. Я шагнул обратно в ее личное пространство и улыбнулся ей сверху вниз.
— И на этом твой план убегать от меня закончился? Потому что у тебя нет ни единого шанса, если это все, что у тебя есть в рукаве.
— Ну, сейчас это просто неловко. Это должен был быть мой плавный уход.
— Не могу сказать, что мне жаль.
Она попыталась поправить сумку на плече, но замок щелкнул, и содержимое сумки вывалилось на землю.
— Черт, — пробормотала она, опускаясь на колени и пытаясь собрать все обратно.
Я наклонился, чтобы помочь ей, и сразу же заметил громоздкий предмет высокотехнологичного оборудования. Я поднял его и вопросительно посмотрел на нее.
— Что это за чертовщина? Очки ночного видения?
— Я наблюдаю за птицами, — сказала она, выхватывая их у меня и запихивая в сумку.
— Подслушивающее устройство? — спросил я, держа в руках еще один прибор.
— Птицы поют, — сказала она как-то странно.
— Какая твоя любимая порода птиц? — спросил я.
Она сделала паузу, и я подумал, что поймал ее на лжи, но потом она покачала головой, как будто я сказал что-то глупое.
— Австралийские клинохвостые орлы. Они делают белоголовых орлов похожими на неженок. Клиновидный хвост могут напасть на тебя, если ты летишь на параплане. Они охотятся на кенгуру. Наверное, такой орел мог бы съесть ребенка за один укус. Они в основном задиры.
— Откуда ты вообще знаешь что-то подобное?
Она похлопала по сумке.
— Наблюдение за птицами.
Я вздохнул. Как бы сильно мне ни хотелось вызвать ее на чистую воду, я уже не был в этом уверен. Возможно, я позволил пульсирующему давлению между ног ослепить меня от очевидного, но я не думал, что она действительно работала с Селией. Может быть, я просто не хотел думать, что это так.
— А как насчет ужина? Все еще «может быть»?
— Думаю, я могу позволить тебе пригласить меня на ужин. Если ты разбираешься в этом.
Я поднял бровь.
— Разве большинство людей не любят поесть?
— Как скажешь, — сказала она, но не смогла скрыть, что ее губы буквально чесались от желания улыбнуться. — Но не сегодня. У меня эта глупая — что бы это ни было — работа. Завтра.
Вообще-то я редко улыбаюсь, но рядом с ней мне приходилось сдерживать себя, чтобы не улыбаться как идиот половину времени. Даже то, как она произнесла «что бы это ни было», было милым. Она старалась, чтобы это прозвучало безразлично, но изгиб уголка ее рта и блеск в глазах придавали этому совершенно другой смысл. Это была шутка. Все больше и больше я понимал ее язык и понимал, что она совсем не такая, какой кажется.