— Прошлой ночью я раздел тебя и написал алфавит между твоих ног своим языком. Очевидно, меня интересует, что у тебя под одеждой. Я не думал, что делаю из этого тайну.
Она покраснела.
— Ну, по крайней мере, моя несовершенная задница все еще остается тайной. Я думаю.
— Определенно не смотрел. Долго.
Она попыталась ударить меня, но я поймал ее руки.
— Что касается задниц, то твоя была впечатляющей.
— Прекрати. Ты можешь заставить меня покраснеть, а я не краснею.
— Ты уже покраснела.
— Нет, это просто внутреннее кровотечение моего лица. Не льсти себе.
— Моя ошибка. Я подумал, что, может быть, мое обольщение наконец начинает работать.
— Может быть, совсем чуть-чуть.
— В любом случае. Я рад, что сегодня все получилось. Мне нравилось заглядывать за шторы, хотя бы чуть-чуть.
— А что ты видел за моими шторами? — спросила она.
— Я не уверен. Мои глаза были закрыты, когда я смотрел туда.
Она помолчала, потом скривилась от отвращения.
— О Боже. Пожалуйста, никогда больше не называй никакую часть женской анатомии «шторами».
Я рассмеялся.
— Извини. Полностью согласен, что это ужасное и нелестное слово. Но я не мог устоять. Ты практически устроила мне там ночлег.
Она подняла брови и широко развела руками.
— И что? Оставим в стороне твое ужасное чувство юмора. Какие тайны я тебе открыла?
— Что, может быть, у тебя есть хоть какое-то оправдание тому, что ты все время такая холодная стерва.
Она рассмеялась.
— Просто скажи, что ты действительно думаешь. Черт.
— Я в основном шучу. Ты хорошо притворяешься, но я никогда не куплюсь на это. Не совсем.
— А кто сказал, что это игра?
— Твои глаза. Ты можешь довольно хорошо контролировать свое лицо, но не глаза. И то, как дергается твой рот, когда тебе кажется что-то смешным. Это, и то, как ты трахаешь меня глазами с первой нашей встречи.
Она открыла было рот, чтобы возразить, но тут же закрыла его.
Я расхохотался.
— Черт. Я попал в точку. Не так ли?
— Заткнись... Нет, я просто не могу поверить, как дерзко ты говоришь.
— Но разве я ошибаюсь?
— Я не трахала тебя глазами. Я иногда, может быть, представляю тебя. Но дальше этого дело не пошло.
— Для человека, который весь день притворяется, ты плохой лжец.
— Ты катаешься по тонкому льду, Боб.
Я посмотрел вниз.
— Что? Он же толстый.
Она закатила глаза.
— Плохой выбор слов. Ты знаешь, что я имею в виду. Если ты хочешь, чтобы все эти твои романтические жесты окупились, ты должен перестать дразнить меня.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь. Я не делаю романтических жестов и не надеюсь на какую-то выгоду.
— Мы вместе катаемся на коньках, а вокруг нас падают снежинки. Ну же. Это романтический жест максимального усилия. По меньшей мере девяносто процентов усилий. Просто признай это. Ты стараешься изо всех сил, даже если я с самого начала не могу понять, почему ты интересуешься мной.
— Скорее сто десять, — признался я со смешком. — Я так стараюсь, потому что ничего не могу с собой поделать. Я не совсем понимаю это, но я знаю, что с тобой все по-другому. С того момента, как мы впервые заговорили, я почувствовал, что меня тянет к тебе. Я перешел от того, чтобы никогда не думать ни о чем, кроме работы, к тому, чтобы заставить себя сосредоточиться, пока я работаю. Я не мог перестать прокручивать сценарии того, как я мог бы завоевать тебя или прорваться через те барьеры сарказма, которые ты воздвигаешь.
— Барьеры сарказма. Ой.
— Я не жалуюсь.
— Так почему же ты до сих пор не задал важный вопрос?
Я повернулся к ней лицом, забыв, что я на коньках, и быстро упал на задницу.
Чтобы добавить унижения я проехал еще несколько футов скользя на заднице, пока не ударился спиной об внешний барьер катка.
Лилит грациозно опустилась на колени и скользнула ко мне, пока не оказалась на корточках прямо между моих ног, пристально глядя мне в глаза. Внезапная тишина ночи без скрежета наших коньков по льду казалась поразительной.
— Мне кажется, я слишком много раз ударился головой сегодня вечером, чтобы решить этот важный вопрос, — сказал я. — Может быть, ты мне поможешь.
— Ты не спросил, почему я согласилась пойти с тобой на два свидания.
— Разве это не очевидно? — спросил я с усмешкой.
Она ударила меня кулаком в грудь, вызвав у меня смех.
— Я серьезно.
Я позволил улыбке исчезнуть с моих губ и покачал головой.
— Я должен отгадать правильно, или это риторический вопрос?