— Если эта женщина та, за кого себя выдает, то это больше, чем несколько долларов. Может быть, несколько сотен миллионов долларов.
— Что ты имеешь в виду, если она та, за кого себя выдает?
Прайс поморщился.
— Я имею в виду, что это не совсем неслыханно, чтобы компания связного не была зарегистрирована где-либо в Интернете, или чтобы она не предлагала отправить какие-либо данные.
— Что?
— Я просто говорю, что у меня вроде как есть ее слово, но я не хотел оскорблять ее или их, копаясь и спрашивая, законна ли их компания. Но зачем кому-то лгать? Мы же не даем им денег. Мы пытаемся заставить их связать тысячи учетных записей, чтобы использовать нашу систему. В этом нет ничего такого, так что…
— Ты не спросил никаких данных?
— Мне никогда раньше не приходилось спрашивать. Но, как я уже сказал, тебе не о чем беспокоиться. В худшем случае она какая-нибудь психопатка, которая притворяется связной могущественной суперкорпорации. Я слышал, что люди боятся соленых огурцов, но никогда не слышал об этом особом психологическом расстройстве. Думаю, мы в безопасности.
— Если это каким-то образом обернется против нас, я полностью возложу ответственность на тебя. Ты ведь это знаешь, верно?
— Обернется против нас? Что плохого может случиться? Ты съешь шикарный ужин и два часа поговоришь с психопаткой? Большое дело. Оборотная сторона огромна. Просто подумай о деньгах, которые мы могли бы заработать.
— Да, потому что мы в них нуждаемся.
Прайс откинул голову назад и нахмурился.
— Ого. Откуда это? Что случилось с парнем, которого я знал? Тот, кто все это затеял? Тот, кто всегда стремился к большему и лучшему, даже если для этого не было причин?
— Когда мне понадобится использовать тебя в качестве психотерапевта, я дам тебе знать. Как тебе такое?
Он натянуто улыбнулся мне.
— Черт, чувак. Мне все равно, даже если это я. Но тебе, по крайней мере, нужно с кем-то поговорить. Просто говорю, что я здесь, если понадоблюсь. Никакого гейского дерьма.
Я покачал головой и усмехнулся.
— Неужели? Без гейского дерьма? Это что, средняя школа? Кроме того, я почти уверен, что ты больше не можешь говорить что-то подобное. Люди подумают, что ты гомофоб.
— Не обязательно быть геем, чтобы выступать за права геев, чувак. Ты думаешь, прежде чем говорить?
Я вздохнул.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— Мне просто показалось, что в твоих глазах мелькнул огонек. Я не хотел неловкостей.
— Ты не заметил ни искорки в моих глазах. Может быть, ты просто видел, как сильно я хотел, чтобы у тебя была кнопка отключения звука.
— Это было грубо.
— Тем не менее, я ценю это. Если бы я когда-нибудь подумал, что мне нужно с кем-то поговорить, то, наверное, поговорил бы с тобой. Никакого гейского дерьма, — добавил я с усмешкой.
— Никакого гейского дерьма, — согласился он. — А разве в этом есть что-то плохое?
— Так ты говоришь, что гей? — усмехнулся я.
Прайс усмехнулся.
— Перестань меня отвлекать. Я пытался понять, могу ли я рассчитывать на то, что ты раскроешь это дело с этой связью?
— Предполагаю, что твой выбор слов был случайным. Но да, я сделаю это, если эта женщина действительно та, за кого себя выдает.
***
В ресторане было полно народу, но нас провели через тихо гудящий обеденный зал, через секцию кухни и вывели во внутренний дворик на третьем этаже. Один лишь освещенный свечами стол, два стула и лампа для обогрева были единственными предметами мебели во внутреннем дворике. Я мысленно застонал от досады, что позволил Прайсу уговорить себя. Он настаивал, и теперь я знал почему.
Я помог женщине сесть, прежде чем расположился напротив нее, и только тогда впервые по-настоящему взглянул на женщину. У нее были платиново-светлые волосы, губы, такие подозрительно полные, что я подумал, не прибегала ли она к хирургической помощи, и вздернутый нос. Она была похожа на некоторых женщин, с которыми я тратил свое время много лет назад… на тех, кто появлялся, когда на твоем банковском счете появлялось достаточно нулей. Для меня это было так же загадочно, как появление мух вокруг мусорного бака. Я мог только догадываться, откуда они прознали про мусор.
Я кивнул ей и натянуто улыбнулся, когда официант принес наши бокалы и описал выбор вин на вечер. Я хотел было отмахнуться, но она тронула его за руку и заказала бутылку на стол. У нее был европейский акцент, который я не мог определить. Я подумал, что это было что-то среднее между французским и итальянским.