— Ты всегда можешь извиниться за то, что не убил свою сестру, когда у тебя еще был шанс. Случайно позволил ей заблудиться в лесу во время семейной поездки, что-то в этом роде.
— Ты ужасна. Но почему-то ты мне все еще нравишься.
— Я тебе нравлюсь, да?
Он сверкнул чем-то средним между улыбкой и хмурым взглядом.
— Ты только что это поняла?
— Нет. Мне просто нравится слышать, как ты это говоришь.
— Лилит. Нам даже не нужно беспокоиться о моей сестре. Она уже сделала самое худшее. Она пыталась все испортить, но у нее ничего не вышло. Переезжай ко мне. Приезжай жить в мою настоящую квартиру. Ты даже можешь взять с собой своего странного кота.
— Рузвельт не странный, но я не думаю, что это хорошая идея. Пока нет. Ты сказал, что она сделала самое худшее, но я так не думаю. Что-то мне подсказывает, что тебе никогда не приходилось иметь дело с непослушными, эгоистичными людьми, но мне приходилось. Обычно они не сдаются, пока ты не дашь им сдачи. Сидя на корточках и надеясь, что это закончится, обычно введет к еще худшему результату. Подумай об этом. Что ты сделал с тех пор, как твоя сестра начала эту войну против тебя? Изменил свою личность? Пытался залечь на дно? Тебе нужно вырастить пару яиц и пнуть ее по больному. Ударь первым, прежде чем она сможет ударить сильнее.
— Эй, — сказал он. — Я сделал такой выбор не потому, что боялся. Я не хотел тратить свое время на нее и ее игры. Я подумал, что самый быстрый способ покончить со всем этим — не обращать на это внимания. Но ни на секунду не думай, что я не хочу что-то делать. Я просто не думаю, что мы должны продолжать. Она должно быть поняла, что проиграла. Разве ты не видела, как она на тебя посмотрела?
— Да, как будто я была новой морщинкой в текущем плане. Она еще не закончила, поверь мне.
— Так, о чем ты думаешь? Как заставить ее остановиться?
— Ты сказал, что она замужем, верно?
Он кивнул.
— Вот наш ответ. Либо она на самом деле влюблена в этого человека, либо держится за него из-за денег. Так или иначе, она хочет, чтобы все оставалось так, как есть. Поэтому мы ударим ее по больному месту. Мы найдем способ разоблачить ее.
— Разве плохо, что я больше заинтересован в том, чтобы тебя разоблачить?
— Да, — ответила я, но не смогла удержаться от улыбки. — Ты плохой. И я передумала. Я останусь в твоей квартире. Временно. Но Рузвельту нужно собственное пространство. Это мое условие.
— У него будет своя комната.
— Фу. Я и забыла, как ты отвратительно богат.
***
Как оказалось, отвратительно богатый — это еще мягко сказано.
Квартира Лиама представляла собой часть небоскреба в центре города. Мы вошли в роскошный вестибюль отеля, поднялись на шестьдесят этажей и вышли в его «пентхаусе». Я привыкла думать о пентхаусах как о самом верхнем этаже здания, но его квартира была больше похожа на четыре верхних этажа, объединенных в одно огромное жилое пространство
— Как это вообще работает? — спросила я. Мы вышли из лифта, и мне пришлось сделать медленный оборот вокруг своей оси, чтобы охватить все пространство. Потрясающий вид на центр Нью-Йорка во всех направлениях, и только горстка зданий оказалась достаточно высока, чтобы стоять над нами. Мраморные полы с золотыми прожилками простирались во все стороны, но казались менее холодными и суровыми из-за вкраплений плюшевых, белых и серых тканей, накинутых на современную мебель или разложенных как ковры. — Это похоже на гостиничный номер, который ты снимаешь на неопределенный срок?
— Не совсем. Первоначальный владелец отеля сорок лет назад продал верхние этажи своему другу-миллиардеру. Когда его друг переехал, пентхаус стал доступен для покупки, и я выкупил его. Но я все еще получаю обслуживание номеров, если хочу, так что, да.
Я остановилась возле его кофейного столика, где на самом видном месте лежало нечто, похожее на слиток золота размером с мою ладонь. Я попыталась поднять его, но он был либо приклеен, либо гораздо тяжелее, чем казался.
— А это еще что такое? — спросила я, кряхтя от усилия поднять его. Я уже собиралась сдаться и предположить, что он приклеен, когда, наконец, смогла зацепить его пальцами и поднять в воздух. Казалось, что он весит пять фунтов, хотя был размером с колоду карт.
— Золото, — сказал Лиам.
Я скривила лицо, глядя на него.
— Серьезно? Это был момент, когда ты получил так много денег, что просто сказал: «О, я знаю, что было бы идеальным украшением для этого стола. Чистое золото»?