Со временем полиция переняла методы штурмовиков. По словам Штреккенбаха, «с 1933 года нельзя было прибегать к вымогательству показаний посредством жестокого обращения, поэтому часто следствие не имело успеха». С 1935 года стало можно. «Обычно из Берлина разрешали применение 25 палочных ударов, но с разрешения врача». Штреккенбах такую «законность» одобрял и боролся за нее. Вскоре и законы подоспели, позволявшие творить легальный произвол.
«С приходом Гитлера к власти значительно упростилось судопроизводство, перестала вмешиваться печать, — писал Штреккенбах в своих показаниях. — Был издан чрезвычайный закон „Об охране народа и государства“, по которому лица, заподозренные в антифашистской деятельности, без суда направлялись в концлагеря. Это в значительной степени облегчило деятельность политической полиции. Разрешены перлюстрация почты, ночные обыски, подслушивание телефонных переговоров, так называемые защитные аресты без суда».
Словом, вновь все как у Бертольта Брехта: «Вот судьи, вот прокуроры. Ими командуют воры: законно лишь то, что Германии впрок. И судьи толкуют и ладят, пока весь народ не засадят за проволоку, под замок».
Глава 3
На службе у Крысолова
Как Вы оцениваете собственную роль при захвате Гитлером власти в Германии?
— Как можно видеть из моих предыдущих показаний, я играл важную роль во время захвата Гитлером власти. Я могу добавить еще, что из 50 тысяч эсэсовцев на момент 30 января 1933 года (день, когда Гитлер стал канцлером) я подготовил в Германии 7 тысяч членов СС, то есть примерно 14 %. Кроме того, с момента захвата власти Гитлером я подготовил еще 20 тысяч эсэсовцев и перед самой войной два батальона СС для ведения боевых действий.
Такие показания давал Еккельн на допросе у следователя 13 декабря 1945 года. На суде Еккельн на эту тему высказался иначе: «Я особой роли в захвате власти не играл». Вряд ли на следствии он топил себя по собственной инициативе, вероятно, в протоколе эти слова записаны под диктовку следователя. Чуть позже Цветаев перенес их в обвинительное заключение по делу, утвержденное главным военным прокурором Красной армии Афанасьевым 23 января 1946 года. Обвиняемый Еккельн назван в нем «приближенным Гитлера и Гиммлера, сыгравшим в свое время видную роль в захвате власти в Германии Гитлером».
Вероятно, с самого начала следствия из него хотели сделать большую фигуру, чем он был на самом деле, но в какой-то момент остановились. В материалах дела остались следы. «Еккельн являлся правой рукой Гитлера и Гиммлера и в 1933 году в момент прихода Гитлера к власти был даже его личным телохранителем» (из протокола допроса военнопленного летчика Петера Плетта 22 октября 1945 года). «Насколько я помню, — рассказывал на допросе свидетель, — в 1923 году Еккельн являлся активным участником расстрела революционеров в городе Мюнхен, где за подавление и жестокую расправу с революционерами был награжден Орденом Крови». Тут перепутано буквально все — то ли допрашиваемым (ему самому в 1923 году было пять лет), то ли вложившим эти слова ему в уста опером (пленный немецкий летчик был допрошен начальником оперотдела лагеря НКВД № 296 Дмитриевым). В том году в Мюнхене не было никакой революции, а был устроенный сторонниками Гитлера «Пивной путч», упомянутым орденом Гитлер впоследствии награждал его участников.
Чувство такта
— С Гитлером я познакомился летом 1931 года в Коричневом доме (Коричневый дом был штабом национал-социалистической партии. — Л.С.). Гиммлер представил меня Гитлеру, перед тем как назначить на должность руководителя СС в Ганновере.
— Были ли у Вас позже встречи с Гитлером?
— В 1932–1938 годах я лично с подчиненным мне аппаратом охранял Гитлера во многих городах Германии. Эта охрана была нужна потому, что Гитлер, особенно в 1932 году, объездил весь рейх и выступал с речами. Я каждый год обеспечивал его охрану в городе Гамельне во время его выступлений на «праздниках урожая».
…Гамельн. Гитлера называли Гамельнским Крысоловом. Согласно средневековой легенде, однажды город Гамельн подвергся крысиному нашествию. Тогда городские власти пригласили крысолова, пообещав заплатить ему «столько золота, сколько он сможет унести». Тот вынул из кармана волшебную флейту, под звуки которой все городские крысы сбежались к нему, и вывел околдованных животных прочь из города, а затем утопил их всех в реке Везере. Город, однако же, успел пожалеть о данном обещании и, когда крысолов вернулся за наградой, отказал ему наотрез. Через какое-то время он вернулся в город уже в костюме охотника и красной шляпе и вновь заиграл на волшебной флейте, но на этот раз к нему сбежались все городские дети, тогда как околдованные взрослые не могли этому помешать. Так же, как ранее крыс, он вывел их из города и утопил в реке.