— Вас ждут, миссис Стоун.
Волнуясь, Сьюзен расправила юбки, пригладила волосы и осторожно извлекла свою речь из перчатки. Обмирающая от страха Сьюзен заставила себя сделать шаг вперед.
— Вы победите, — сказал ей вслед Грэшем.
Помедлив минуту, она вошла в зал. Теперь все зависело только от нее.
Глава 14
Округ Галливер, Канзас
Любить мужчину было чем-то новым и не во всем приятным. Любовь меняет человека.
Отчасти любовь дала Рози силы, сделав ее жизнь осмысленной и основательной. Дни стали заполненными и спокойными, будто она нашла ответы на многие свои вопросы, хотя и не подозревала об этом. Более всего Рози поражало, что она испытывает радость, находясь с Боуи в одной комнате или просто глядя на него. Звук его голоса умиротворял и успокаивал ее, а от его улыбки Рози охватывал трепет восторга.
С другой стороны, ее раздражало то, что она стала слабой как никогда, мягкосердечной и ранимой. Устоявшийся образ Рози трещал по всем швам. По особым случаям она накручивала волосы, и у нее вошло в привычку щеголять по субботам в новых юбках и корсажах, которые сшила неутомимая Лодиша. Теперь Рози регулярно мылась, не забывая добавлять в воду розового масла. Время от времени она даже надевала корсет.
Проблема состояла в том, что мужчина, ради которого Рози старалась, с удовольствием отмечал происходившие с ней изменения, делал комплименты… но больше не пытался заняться с Рози любовью.
Она прервала работу и, выпрямив ноющую спину, вытерла пот, заливавший глаза. Опираясь на лопату, она устремила взгляд поверх рядов пшеницы — туда, где виднелась обнаженная спина Боуи. Пот стекал по нему ручьями, оставляя мокрые пятна на рабочих штанах. Глядя на гладкие мышцы, играющие под загорелой кожей, Рози чувствовала, как тает изнутри, превращаясь в теплый мед.
Вздохнув, она промокнула шею и взглянула на раскаленное добела небо. Июльское солнце полыхало как огромная печь. Земля трескалась. Волны горячего воздуха колыхались над полями.
Отлепив от тела мокрую рубаху, Рози взялась за мотыгу, хотя на ладонях вздулись волдыри. Борьба с чертополохом и сорняками на семи акрах земли была жестокой и бесконечной, но иного выхода не оставалось. Мучительнее всего было видеть, что сорняки пышно разрастаются там, где ростки пшеницы никнут и погибают от беспощадной, иссушающей жары.
Нахмурившись, Рози смотрела на хилые стебли и недоумевала, почему Боуи больше не хочет ее. Она так упорно размышляла об этом и так тревожилась, что последние силы покидали ее.
Произошло еще одно изменение. В ту волшебную ночь представления Рози о близости с мужчиной совершенно преобразились. Памятуя о своем прошлом, Рози считала чудом то, что ночь, проведенная с Боуи в амбаре, стала самым замечательным событием в ее жизни, даже более приятным, чем роль первой красавицы на балу.
Несмотря на стыд и смущение, она жаждала повторить этот опыт. Рози заподозрила, что близость с мужчиной прекрасна всегда, и это интриговало ее и потрясало воображение. Но на беду, у Рози не хватало духа сказать Боуи, что она хотела бы заняться этим еще разок, а он не спешил проявлять инициативу.
Самым скверным, что сопутствовало любви, была полная беспомощность. Она мечтала, чтобы Боуи снова занялся с ней любовью, но не знала, как его к этому побудить.
Рози открыла флягу, висевшую на шее, и сделала глоток. Тепловатая вода не умерила жара солнца, обжигавшего кожу, и не облегчила изнурительного труда по прополке полей. Сквозь гул в голове Рози вообразила, как злорадно смеется Фрэнк Блевинз, видя ее пшеницу, погибающую от засухи.
Согнувшись, Рози набросилась на жесткую поросль дикой горчицы. Ожесточенно размахивая мотыгой, она с каждой минутой чувствовала себя все более раздраженной и беспомощной.
Какая несправедливость! Боуи, преодолев страх и отвращение Рози, показал, насколько восхитительна и волнующа близость, а теперь отвернулся от нее и держит на расстоянии вот уже несколько недель. Мог хотя бы сказать, что между ними произошло нечто действительно замечательное.
Зачем все эти быстрые прикосновения, случайные объятия, комплименты, слова о том, какая она чистая и нарядная, если Боуи не намерен перейти к делу? Рози ждала этого напряженно и лихорадочно. Мысль о близости стала для нее такой же навязчивой идеей, как и о дожде.
К тому времени, когда прозвучал гонг, возвещая о том, что Лодиша подает ужин на стол через час, Рози была озлоблена и раздражена, как голодная кошка. Отшвырнув мотыгу, она последовала за Джоном Хоукинзом к прибрежным тополям.
Догнав ее, Боуи вытер шею и посмотрел на небо:
— Если и дальше не будет дождя, урожай пропал.
— Думаешь, я этого не знаю? — Рози нагнулась и скинула ботинки, собираясь войти в ручей. Окунувшись, она прислонилась спиной к каменной стенке запруды. Чистый поток омывал опаленные солнцем руки и босые ноги, избавляя от пота и обжигающей боли в мышцах.
— Иногда мне жаль, что я отказался от жизни индейца, — со стоном признался Джон Хоукинз, тяжело опускаясь в воду рядом с Рози. Боуи погрузился с другой стороны. — Я предпочел бы быть охотником, а не фермером. Фермерство ломает хребет и выжигает душу.
Упираясь спиной в каменистый берег, Боуи обмахивал лицо шляпой и смотрел на первые звезды в сумеречном небе.
— Ни облачка.
— Ночью будет дождь, — устало обронил Джон Хоукинз.
— Дай Бог, чтобы ты был прав, но я в этом здорово сомневаюсь. — Рози окунула в воду волосы, почувствовала упоительную прохладу и через силу сказала вслух то, о чем думали все: — Боюсь, в этом году урожая нам не собрать. — Подобная перспектива убивала ее.
Фрэнк Блевинз, гореть в огне его черной душе, опять победит. Грудь ее сдавило, руки сжались в кулаки. Паническая мысль об очередном потерянном урожае внушила Рози желание утопиться.
Джон Хоукинз со стоном выбрался из воды, устало махнул рукой и побрел к амбару переодеться в сухое.
Боуи пошевелился и коснулся в воде бедра Рози своим. Она подпрыгнула так, словно он поддел ее вилами.
— Ладно, — вздохнул Боуи. — Давай поговорим. Ты уже несколько недель нервничаешь. Это из-за урожая?
— Конечно, меня до смерти волнует урожай. Но не это стоит у меня поперек горла. — Рози не сводила глаз с темнеющего небосвода.
— Хотя многие женщины думают, что мужчины умеют читать мысли, это не так. Если тебе есть что сказать — говори.
Рози молчала так долго, что Боуи начал подниматься и поглядывать в сторону дома.
— Дело в траханье, — выпалила она.
Заметив, как вспыхнули ее смуглые щеки, Боуи снова погрузился в воду.
— Так что там насчет траханья? — спросил он, не глядя на нее. На его скулах заиграли желваки.
Несколько минут Рози подыскивала слова и набиралась решимости. Она тоже избегала его взгляда.
— Я ничего не понимаю, — проговорила она. Лицо ее горело от стыда. — Я думала, ты понял, что мне понравилось, как у нас все получилось. Совсем не так, как раньше. Ты не сделал мне больно, и после этого я не чувствовала себя грязной. Мне было… так хорошо! Это было чудесно. — Боже! Она и не подозревала, что способна говорить о чем-то подобном. Проклиная себя за то, что затеяла этот разговор, Рози ринулась вперед очертя голову: — Так что если ты все еще считаешь, будто я боюсь, возражаю или что-нибудь еще в этом роде… Ну так знай, я не против.
— Я рад, Рози.
— Вот, решила тебе сказать. На случай, если, по твоему мнению, ничего не изменилось. — Украдкой взглянув на него, Рози с удивлением заметила, что он нахмурился и печален. Может, она плохо объяснила? — Раньше я говорила, что скорее перережу себе глотку, чем позволю себя трахнуть. Ну так вот, это не так. По крайней мере мне так кажется, хотя для полной уверенности не хватает опыта.
Боуи снял шляпу и взъерошил волосы. Рози видела, что ему неловко, но не винила его. Кое-какие вещи непросто обсуждать. У нее самой пылали щеки. Наклонившись вперед, она уставилась на большие пальцы ног, которые торчали из воды. Поскольку Боуи молчал, Рози поняла, что он решил оставить все как есть. Проклятие!