Омел тоже лишь покачал головой, - ему отчего-то стало уж очень грустно.
Они прошли мимо вздыхающих меланхоликов, - эта дорога оказалась довольно долгой, - видимо, они здесь были основным населением, перешли к тем, кто впал в отчаяние, - в общем, они не особо отличались, разве что отчаявшиеся вздыхали гораздо громче и периодически рвали на себе волосы, - а в остальном все было тем же, - и позы, - сгорбленные, с повисшими, как плети руками, и выражения лиц, на которых застыла вселенская печаль.
- Да, понимаю, скучновато, - экскурсовод решил напомнить о себе и немножко развеять тоску, в которую и сами начали впадать Омел с Ареа. – Но не переживайте, - поселившись здесь, вы будете сами выбирать, какие посещать места. Со многими, не имея на то желания и воли, вы вовсе не увидитесь. Только сегодня, - в порядке ознакомительной прогулки.
Омел и Ареа только вздохнули в ответ, - видимо, поймали флюиды.
* * *
Они вышли в оживленный осенний парк. Здесь бегали дети, степенно прохаживались юные романтичные пары, нежно держась за руки, гуляющие раскланивались, встречая знакомых и неторопливо следовали дальше. Все, вроде бы, казалось обыкновенным, - и Ареа, глядя вокруг, даже умилилась, вспомнив о том, какова нормальная жизнь, - без всяких порч и проклятий, без происков тех, кто живет в обособленных землях и мыслит совсем иначе, чем они, без странных путешествий и не менее странных чужаков… Ах, как же ей хотелось, чтобы все снова стало обыкновенным, как и прежде! Наверное, она готова была отказаться ради этого и от знакомства с коронованной особой и даже от магии…
- Жуткие времена! – из блаженных воспоминаний о нормальности ее вывел визгливый старческий голос. – Вы только посмотрите! Во что они одеваются? Как себя ведут? Жутко смотреть!
- И не говорите, - скрипучим голосом ответила ей благообразная старушка, сидящая рядом на каменной скамье. – Позор! Позор всему нашему поколению, - ведь мы их предки!
- А какие танцы сейчас в моде? Вы видели? Это же, - не танцы, а намек на исполнение супружеского долга! Причем, - вовсе не со своими супругами… А – вообще! Со всеми и с каждым! – к ним присоединилась еще одна, так возмущенно обмахивающаяся веером, что он, казалось, сейчас разломается у нее в руках.
- Позор! – в один голос согласились в ней остальные старушки. – Их нужно наказывать! Сжигать на кострах, как в старые добрые времена! Четвертовать!
- Я извиняюсь, - робко подала голос милая на первый взгляд старушка в белоснежном накрахмаленном чепчике. – А разве сжигали не за колдовство? Простите, дамы, просто я не застала тех благословенных времен!
- За все сжигали! – авторитетно уверили ее. – За всякую непотребность! Хотя, - да… Официально предъявляли обвинение в колдовстве. Но иначе тогда было просто нельзя! Мой драгоценный супруг, человек высочайшей благодетели, выносил приговоры по сотне в день, - больше просто не мог, рука от подписей не держала перо, слишком уставала. Зато порядок был! Мораль!
- Святой человек ваш муж, - закивали остальные. – Эх, а что теперь, без таких, как он? Разве что помоями их обливать по вечерам из окон, - а то совсем распустились, - стоят под чужими окнами, да еще и хохочут!
32
- Ну, - почему же только помои? – мило возразила старушка в чепчике, потирая руками. – Валерьяночкой им можно пороги обливать, - я каждую ночь так делаю, когда город укладывается спать. Знаете, как действует! О! Такой бальзам на душу, когда к ним поутру сбегаются все окрестные коты! Так им и надо, паразитам!
- Яйца протухшие можно в их дома под кирпичи подкладывать! – застенчиво поддержала вторая милая старушка. – Кирпич, правда, очень долго вытаскивать приходится, но когда отколупнешь все, на чем он держится, - уже попроще. Отбить половину, засунуть тухлые яйца, - да и прилепить обратно.
- А я им перца в белье подсыпаю, - поделилась рецептом очередная блюстительница морали. – Вот всегда, как пригласят меня в гости, - обязательно прихожу. А потом проникаю в их покои, - якобы заблудившись, - они мне, по старости, и прощают. Эх, весело потом на них смотреть!
- Правильно, дамы! Раз сами не понимают, - значит, мы должны хоть что-нибудь предпринимать… Эх, были бы здесь наши мужья…
- Что это? – Ареа в изумлении повернулась к Дьяволу. Такого она еще не видела за всю свою жизнь!
- Это – осуждение, - подсказал Дьявол. – Причем, - не в самом худшем проявлении. Так, облегченная версия для демонстрации.