- Ты снова про Ингрид? Брось, принцесса! Это была лишь игра, - и даже не моя притом.
- Значит, чары на тебя не действуют? – ее глаза наполнились поволокой и глянули на Освальда так пронзительно, что у него похолодело где-то в животе.
- Я не против твоих чар, - прошептал Освальд, прижимая ее к себе. – Но только вдобавок ко всему остальному. А без него они мне не нужны.
- Все еще хочешь меня поцеловать? – голос принцессы стал прерывистым. Она снова играла? Или, возможно, на самом деле что-то почувствовала по отношению к нему?
- Да, - прошептал Освальд, притягивая ее к себе совсем близко.
- Тогда прежде выслушай еще одну правду, - Бэлинда резко отстранилась и поднялась.
- У меня были мужчины, - резко выпалила она наконец, обернувшись к Освальду. – Много мужчин.
По лицу его величество проскользнула тень, - но лишь на миг.
- Насколько много? – вскинув бровь, спросил он.
- Достаточно.
- И все же?
- Ну, скажем, - больше десяти.
Освальд присвистнул, - такого он не ожидал. Как, впрочем, и такого разговора. Ну, - разве женщины об этом заявляют перед тем, как позволить себя поцеловать? Нет, обычно из них и под пытками не вытащишь таких признаний.
- Меня интересует лишь одно. То, как ты относишься ко мне. О своих чувствах я уже сказал, - я был бы рад, если бы ты стала моей супругой, Бэлинда.
- И ты никогда меня ничем не попрекнешь? Не станешь напоминать, что ты у меня – не первый?
- Ну, скажем, - я не слишком буду рад видеть тот десяток с лишком молодых людей. А в остальном, - мне достаточно знать, что я для тебя единственный после них. В душе единственный, Бэлинда. Вот это для меня важно. Ведь, если ты ни с одним из них не осталась, - значит, не по душе пришлись другие? Но все эти разговоры будут иметь смысл только после того, как ты ответишь на мое предложение.
- Я и отвечаю, - вздохнула Бэлинда. -Только мужчины ведь обычно такие собственники, что не простят женщине того, что до них кто-то был.
- Все это глупости, - Освальд мягко потянул Бэлинду вниз, к себе. – Важно, - не кто был первым, а кого выбрало твое сердце, Бэлинда. И если твое сердце выберет меня, - я буду наисчастливейшим мужчиной на свете!
- Ты уверен? – все еще не доверяя, принцесса впилась в его глаза взглядом, подобным рентгену.
- Я ведь тоже, как бы сказать помягче, - в общем, не монах, - Освальд, не смутившись взгляда, сверлящего его насквозь, притянул Бэлинду еще ближе. – И очень надеюсь, что для тебя мои прошлые похождения тоже не будут иметь никакого значения.
- Ты ставишь в этом вопросе мужчину на равных с женщиной? – поразилась Бэлинда.
- А почему бы нет? По-моему, это справедливо, - вот теперь Освальд уже был уверен, что получит таки свой поцелуй. – Только вот есть кое-что, что действительно не дает мне покоя, - и уже давно, - он заставил себя отстраниться от уже прикоснувшихся к нему полураскрытых губ.
- Да, Освальд?
- Блэйз. Я и не думал, что имею для тебя какое-то значение, - ведь на балу, да и после, ты так разглядывала его светлость…
- Это потому, что он был необычен, - просто ответила Бэлинда. А она-то уж было подумала, что и вправду что-то серьезное! – Я видела, что с ним что-то не так… Видела какую-то черную пелену, как бы скрытую внутри. Так же, как и то, что Омелия де Винн ваша, - какая-то ненастоящая…
- Ты видела проклятие? – Освальд задумчиво откинул прядь со лба Бэлинды. – Может, в тебе и правда есть какая-то магическая сила? Или демоническая, - судя по твоим сегодняшним успехам…
- Освальд! – она толкнула его кулаком в плечо. – И мига не прошло, как кто-то обещал меня ни в чем не упрекать!
- Я и не упрекаю, - его величество снова вернулся к губам Бэлинды. – Нужно будет спросить у Омела по поводу твоего слишком уж ясного зрения. И по поводу сексуальности тоже, - может, он ее отключит, чтобы после свадьбы мне не пришлось прослыть самым кровавым правителем, устраивающим казни каждую неделю тем несчастным, кому не поздоровится поддаться твоим чарам…
- Освальд! – снова возмутилась принцесса.
- Я, - он поцеловал ее запястье, - не упрекаю. Тебя. Но их придется все-таки казнить.
- Освальд, - вот теперь ее вздох был на самом деле настоящим, - его величество просто обжег поцелуем нежную кожу под мочкой уха.
- Но это все потом, - прошептал он, продолжая скользить неуловимыми прикосновениями губ по ее шее. – Все потом. А сейчас, - только наши чары. И пусть нас даже обнаружат, - это уже будет неважно, - наконец он прильнул к ее губам. Сначала легко, вызвав тысячи мурашек во всем теле принцессы, а после, - так страстно, что она и сама замерла, будто попав под чары страсти.