Эвелин только покачала головой, думая о том, как все это отличается от той простой жизни, к которой она привыкла. Она любила соревнования, - но каждый, кто проигрывал, всегда, смеясь, пожимал руку победившему. И не было никаких обид, а все развлечения были действительно веселыми. Ее восхищение всеми этими красивыми, будто с картинки, людьми, заметно поубавилось, - равно как и великолепиям дворца и придворной жизнью, которая уже было показалась ей прекрасной.
- Я легко это устрою, - прошептал Омел, что-то чуть слышно забормотав и совершая странные движения пальцами под столом. – Ну, вот и все, - сообщил он, закончив. – Можете ни о чем не беспокоиться. Как бы вы ни старались, - во всем будете идти вровень с его величеством.
- Ну, чего же мы сидим? – король был явно недоволен промедлением. – Или я должен первым начать танец? Ну, что ж, - тогда я и начну!
Подав руку Бэлинде, он вышел вместе с ней в центр зала.
- Ну же, присоединяйтесь! – пригласил он остальных, обведя зал лукавым и насмешливым взглядом.
Блэйз было поднялся, подав руку Эвелин, но в этот момент его лицо перекосилось от боли, пронзившей все его тело.
- Мы уходим, - прошептал ему на ухо Омел, быстро ухватив под локоть. – Сам понимаешь, - рисковать нет никакой возможности.
Блэйз только кивнул, впившись взглядом в глаза Эвелин, - ох, как же ему не хотелось оставлять ее одну! Но ничего не поделаешь, - он вынужден был уйти. К тому же, еще немного, и начались бы сумерки, - и Омел стал бы самим собой.
- Постарайся ни во что не ввязываться, - прошептал он Эвелин, целуя ее руку и с удовлетворением отмечая, что на ее лице отразилось беспокойство за него. – Освальд, - ты отвечаешь за нее головой!
- Да, да, - согласился его величество, подхватывая Эвелин за руку и отправляясь с ней танцевать.
Бэлинда же с огромным разочарованием проводила взглядом удаляющегося из зала Блэйза. Было похоже, что он был единственным, что интересовало ее на этом балу. С его уходом ей стало совсем скучно, и движения ее танца были хоть и невероятно чарующими, но все же скорее механическими, нежели доставляющими ей наслаждение. И, тем не менее, Эвелин становилось совсем не по себе, когда их взгляды пересекались.
Сама же она поражалась тому, как легко ей все удавалось. Сложные движения, которым учила ее матушка, и которые выходили у нее еще дома с огромным трудом, вдруг стали легкими и естественными. Тело будто двигалось само, увлекая саму Эвелин вслед за собой. За окнами забрезжил рассвет, остались только она с Освальдом и Брэгг с Бэлиндой, но она совершенно не чувствовала усталости, - наоборот, ей хотелось танцевать еще и еще. Брэгг буравил ее взглядом, и она старалась не поднимать на него глаз вовсе, - но, несмотря на это, Эвелин получала истинное удовольствие от этого безумного танца, продлившегося всю ночь.
- Предлагаю объявить ничью! – огласил наконец, задыхаясь, Брэгг Великолепный. – Не потому, что кто-то из нас устал, - я готов танцевать хоть бы и до завтрашнего утра, - но сегодня для всех заготовлено еще одно интересное развлечение, - и мне бы не хотелось, чтобы гости клевали носом, - действительно, никто из проигравших пар так и не решился покинуть бальный зал и теперь все остальные практически засыпали, сидя за столами.
- Итак, - ничья! – Брэгг и Бэлинда наконец остановились. – Отдыхайте, поспите немного, а после обеда жду вас у нашего королевского леса!
- Охота… - вымученно выдохнул Освальд так, чтобы его услышала только Эвелин. В этом деле он сильно проигрывал Блэйзу, хоть и очень любил охоту, - но, увы, на друга нельзя было рассчитывать.
- А, может, и что-то другое, - пожав плечами, отозвалась Эвелин, надеясь хоть чем-нибудь подбодрить его величество. – Мало ли, что может взбрести в голову его величеству!
- Ну, судя по первому развлечению, он не так уж оригинален, - усмехнулся Освальд. Ему понравилась та манера, в которой Эвелин говорила о короле, - все остальные в большинстве своем проявляли исключительное благоговение перед коронованными особами, даже не замечая в них обыкновенных людей и обычных человеческих качеств, которые могли быть ох, какими разными.
26
* * *
Усталость навалилась после, - как только Эвелин переступила порог своей комнаты. Теперь каждый шаг до вожделенной кровати, - на которой, кстати, очень даже уютно раскинулся Омел, давно уже принявший свой истинный облик, но так и оставшийся в бальном платье, давался Эвелин с невероятным трудом. Ноги болели так, как будто бы она занималась тяжелой физической работой, - что и немудрено, учитывая ее отсутствие опыта в танцах. Она буквально рухнула на постель, чувствуя полное изнеможение, - но все-таки успела по дороге сочувственно погладить маленькую прозрачную коробочку, внутри которой бушевал запертый черный ветер. Ей было искренне жаль Блэйза, - и сейчас она готова была расплакаться от того, как несладко ему пришлось. Проклятие перестало быть для нее вопросом спасения королевства и многих жизней, - теперь она уже была знакома с человеком, на которого оно обрушилось, - и его страдания причиняли ей самой острую боль. В ответ на ее прикосновение к коробочке, ветер внутри забился с удвоенной силой.