Сегодня Рома увидит, как я танцую, сегодня он влюбится в меня еще сильнее.
Внутри возникло ощущение, что все мои тренировки и занятия, вся боль и время затраченное на балет… Все было ради этого момента. Ради Ромы, который должен меня увидеть.
– Давай для твоего доктора сыграем представление? – полушепотом предложил Артур, а я только и успела что раскрыть рот с вопросом, «о чем ты?», как его партия началась. Поднявшись на носки, он подмигнул мне и вышел на сцену.
Я недоумевая, спустя пару минут пошла за ним.
Я была конечно хороша. И красный купальник в облипку и юбка и черные колготки с черными блестящими пуантами. Волосы забранные наверх не мешались, пока я буквально влетала на сцену прямо в жадные руки Веселова. И когда думала про жадные, так оно и было. Он буквально впивался в меня пальцами. На разворотах прижимал слишком сильно, практически терся об меня. Когда поднимал наверх, обязательно задевал промежность. Это все было неправильно. Некрасиво. Пошло.
– Прекрати, – шипела я ему, когда наши взгляды встречались.
– Да ладно «Птичка», – передразнил он Рому, сверкая янтарем глаз. – Давай заставим папика поревновать. Может он еще чего тебе купит.
Я не успела ответить, нужно было расходиться, поднимать руки, делать резкие повороты. И просто танцевать в ритм музыке, любимой обычно, но сейчас бесконечно раздражающей.
Сейчас все особенно бесило. Особенно невозможность прекратить это безобразие. Хотелось просто отдубасить этого идиота.
Я знала, что Рома не просто заревнует. Он будет в ярости. Но и остановить репетицию я не могла. Была комиссия и ректор уже пришел, судя по суматохе что развела внизу куратор.
Ну еще бы, спектакль. Не просто студенческий, а настоящий. Афиши. Реклама. Билеты. Стоимость смешная, но и эта сумма позволила сделать красивые костюмы и слепить достойные декорации. Прервать прогон было невозможно, поэтому я старалась порой сделать Артуру больно в ответ.
Может быть это его вразумит.
Наверное, я забывала, что выглядело это скорее проявлением страсти. Наверное и финальный поцелуй выглядел таким проявлением. Он планировался нежным, мимолетным. Артур точно не должен был засовывать язык мне в рот.
Пришлось дать оглушительную оплеуху и тут же с вскриком свалиться на пол, потому что Артур разжал руки, в которых меня держал.
Это было не по сценарию, поэтому все замерли, как о команде. Кроме Афанасьева. Он хлопал в ладоши и со смехом кричал:
– Браво! Ребятишки! Столько экспрессии. Сколько огня! Хоть сейчас на сцену. Вы выдали положенные сто процентов. Надеюсь на премьере будет в таком случае шестьсот.
Он еще много говорил, а я только и смотрела на то место, где еще несколько минут назад стоял Рома. Злой. Напряженный Он ни разу не присел за все представление.
Я задрала голову. Там стоял Артур. По его щеке растекалось пятно от моей ладони. Он смотрел зло. В эту самую секунду, он меня ненавидел. И я чувствовала тоже. Обиду, гнев. И на него, и на себя.
Зачем я позвала Рому?
Пошла за ним, не обращая внимания на окрики Валентины Марковны. Выбежала на улицу, прямо на крыльцо, в одном костюме, ощущая как морозный ветер тут же охватил каждый миллиметр моей разгоряченной танцем кожи.
Тяжело дышала пока осматривала окружающее меня пространство. Яркий свет фонарей заливал глаза, но я смогла разглядеть, что машины Ромы уже нет. Только следы шин на тонком слое снега.
Меня накрыло отчаяние, и я ощутила, как текут слезы, оставляя горячие дорожки на замерзшей коже. Забежала обратно. В раздевалку.
Достать телефон и набрать Рому стало жизненно необходимым, но он молчал. Только гудки, бесконечные, разрывающие душу.
– Ну что, долеталась Птичка, – рассмеялась Влада, но я уже не слушала.
Сняла костюм и рванула домой. Когда меня попытался остановить Веселов. Отношения выяснить ему видите ли захотелось, я залепила ему вторую пощечину. Он вроде даже пошатнулся.
– Никогда. Не смей. Больше. Меня трогать! – отчеканила я и оттолкнув его к стене, побежала вниз по лестнице.
Скорее. Скорее. Скорее. Заказать такси и домой. Объяснить. Дать понять, что нет никого для меня важнее. Дать понять, что Рома важнее всего. Важнее. Даже балета.
Но как объяснить это пьяному человеку, который вознамерился доказать, что ты принадлежишь ему.
Глава 9. Зверь
Бывают моменты, когда жопа. Полная. Беспросветная. Вот, как у Светы, у которой она раза в три больше Аниной. И раза в два Марининой.
Если еще недавно меня буквально распирало от гордости за свой поступок в сентябре. Ну классно же. Пересадил сердце. Дал возможность продлить жизнь ребенку. Теперь же я думаю, а не выебывался ли я перед Аней? А зачем я вообще в это полез? И ладно бы сам. Так ведь, все за мной полезли. Согласились. Улыбались.