— В них записка, — словно услышав ее мысли, добавила мать. — Их поставили в твою комнату.
Не было сомнений, что Лили уже прочла эту записку. Оливии хотелось ругаться, кричать, но, подумав, что в этом не было никакого смысла, подавила в себе эти порывы. Истерики ничего не отменят. Если дела будут обстоять вот так, то можно помахать ручкой своим мечтам. Ее мать ни за что от нее не отстанет, пока та не выйдет замуж хоть за кого-нибудь.
— От кого цветы, дорогая? — В холл вышел ее отец с газетой в руках.
— От герцога Лендского. Скажи, Ричард, правда, мило! Наша дочь большая умница. Привлекла самого герцога! Лучшей кандидатурой может быть только принц, однако он уже женат.
Последнее было сказано не без сожаления. Оливия бросила на нее раздраженный взгляд, но мать этого не заметила.
— Лендский? Лендский… Ах, вспомнил! Сын моего старого покойного друга. Он очень давно гостил у нас еще мальчишкой, такой был озорной. — Ричард мечтательно улыбнулся.
— Да, папа, тот самый озорной мальчишка. — Бурчание Оливии выдавало ее злость, потому что отец вспомнил о нем с каким-то трогательным чувством, будто говорил о собственном сыне.
Он был не таким милым, как они думают. На самом деле, истинные лица детей, особенно чужих, всегда скрыты перед взрослыми. Они выставляются такими хорошими, в то время как наедине между друг другом раскрываются их реальные темные сущности.
Через некоторое время Ричард и Лили вместе удалились в сад, а Оливия поднялась в свою комнату. Она ощутила некую усталость в ногах, поднимаясь по лестнице. Видимо, прогулка по магазинам все-таки дает о себе знать. Она открыла дверь: комната была завалена различными коробками с лентами, что снова приободрило Оливию. Взглянув на туалетный столик, где должны, как у всех леди, стоять духи, крема в баночках и другие женские вещи, она увидела свои кисточки для рисования, краски, карандаши и наброски на листочках. Она улыбнулась. Однако за всей этой кипой стоял и флакончик с парфюмом… какой-то. Рядом расположилась ваза с теми самыми цветами. Это были нежно-розовые ирисы, кажется, Пинк Кастион. «Интересный выбор» — подумала она, склонив голову набок.
Оливия, осмотрев букет, нашла в нем ненавязчиво лежащую записку:
«Нежность, изящество и естественная красота — вот то, что связывает вас и Пинк Кастион. Время все беспощадно тянется, а я продолжаю думать о вас, леди Уотсон. Надеюсь, мечты о встрече сбудутся в ближайшее время, и я буду очень счастлив. В противном случае я заболею, и только вы сможете меня исцелить своей заботой».
Герцог Лендский
Скорее, она задушит его влажной салфеткой, пока тот будет валяться обессиленный в постели. Красивые цветы, милые слова — все это Оливии не нравилось. Она ожидала чего-то ужасного, а не прекрасного. Цветы, без сомнения, превосходны. Их ароматный запах разнесся по всей комнате. И теперь, когда она каждый раз будет заходить в эту комнату, просыпаться в ней, то моментально вспомнит Саймона. Но только этого не хватало! У Оливии как раз была обратная цель — забыть о его существовании. Но она понимала, что столкновение неизбежно и придется еще какое-то время его выносить.
Волна негодования захлестнула ее совсем — она тяжело вздохнула, будто ее сверху придавливало что-то тяжелое. Складывалось представление, что ее приманивают, чтобы загнать в ловушку. Оливия, будто маленькая мышь, прятавшаяся по углам от кота. Но кот перед тем, как съесть свою добычу наиграется с ней как следует, жестоко швыряя и терзая своими когтистыми лапами.
В комнату вошла горничная. Девушка пыталась восстановить дыхание.
— Миледи, — она глотала воздух ртом, — к нам с визитом джентльмен. Ее сиятельство приказала подать чаю, а также призывает вас спуститься в гостиную.
Оливия нахмурилась и молнией подбежала к окну. Карета, стоявшая у дома, выглядела богато: черная, лакированная и запряжена четверкой белых лошадей. Отсюда герб был не виден, поэтому определить посетителя она не могла.
— Кто наш гость?
Та не знала, что это за джентльмен, поэтому покачала головой. Оливия отправила горничную за камеристкой. Нужно было срочно переодеться. «Хотя бы новые вещи увидят свет сегодня».
Отправив букет цветов и закончив все дела, Саймон навестил Уотсонов. Когда двери их дома открылись, его встретила графиня. Ее слишком бодрое настроение почему-то насторожило Саймона.
— Добрый день, ваша светлость! Мы вам очень рады! — начала она, учтиво сделав поклон.
Саймон также, сняв шляпу, которую забрал дворецкий, сделал приветствующий кивок.