— Я ненадолго, — ответила Нина, невольно оглядываясь.
— Э, нет, мы вас скоро не отпустим! — запротестовала Вера Ивановна. — Попьем с вами чайку…
— Я сейчас поставлю чайник, Веруся, — сказал Николай Степанович, торопливо собирая инструменты. — Вот взялись с сыном стеллажи мастерить, — объяснил он. — Книг завелось до черта, а ставить некуда…
«Его здесь нет», — подумала Нина. Она почувствовала некоторое облегчение, так как все время слишком напряженно готовилась к встрече с Яковом, и в то же время была разочарована. «Неужели он уехал? И куда?»
— Садитесь, пожалуйста, чего вы стоите! — приглашала Вера Ивановна, пододвигая стул к большому квадратному столу.
Нина села. Дочки, как приклеенные, стали по обе стороны стула. Оля не спускала глаз со своей учительницы, а Галочка, засунув палец в рот, внимательно следила за стенными часами, на циферблате которых был нарисован серый кот, водивший глазами направо и налево.
Все еще улыбаясь, Вера Ивановна села рядом с Ниной. Милое, приветливое лицо ее сейчас особенно нравилось Нине, и она пожалела, что прежде не приходила к Руденко.
— Вы простите, что я так… — начала было Нина, но Вера Ивановна перебила ее:
— Мы давно должны были бывать друг у друга. Я очень рада, что вы наконец надумали сегодня прийти к нам!
— Я поступила на экстернат, — говорит Нина, и ей кажется, что это слово никогда не потеряет для нее особого значения. — И вот… я решила устроить Галю в детский сад, чтобы иметь возможность учиться, — продолжает она.
— И очень хорошо сделаете, Нина Федоровна.
— Но ее не принимают! — с неожиданными слезами на глазах добавила она.
— Как не принимают?
— Говорят, что я не работаю, а потому не имею права отдавать туда Галочку…
Нине уже кажется, что заведующий городским отделом народного образования отнесся к ней несправедливо, обидел ее.
— Ну, это глупости! — энергично возразила Вера Ивановна. — Галочку нужно отдать в детский сад уже хотя бы потому, что там ей будет лучше… Да… здесь нужно что-нибудь придумать… Николай Степанович! — позвала она мужа.
— Готово! — донесся до них радостный возглас Руденко, и тут же послышалось шипение примуса.
Николай Степанович вышел к ним, очень довольный своими хозяйственными успехами, и Нина должна была повторить при нем все, что рассказала Вере Ивановне.
Лицо Руденко сразу стало серьезным, он задумался и для чего-то постучал пальцами по столу, будто испытывая его прочность.
— И много там было матерей?
— Много. А у дверей сидит настоящая мегера и никого не пропускает, — вспомнила Нина секретаршу.
— Нужно помочь, Коля! — горячо сказала Вера Ивановна.
— Подожди, Веруся, тут нужно не одной Нине помогать… Я, конечно, постараюсь вашу Галочку устроить, — успокоил он Нину. — Так, говоришь, много матерей? — переспросил он задумчиво.
— Очень много, — подтвердила Нина, но Руденко, кажется, уже не слушал ее. Лишь когда Нина стала его благодарить, поморщился:
— За что благодарить? Это наша общая вина, что до сих пор еще людям приходится обивать пороги в разных бюрократических инстанциях и просить о том, на что они имеют полное право, а когда их законное требование выполняется, еще и благодарить за это. И не благодарность здесь страшна, а то, что выслушивают ее как должное! Как будто то, что они делают, эти заскорузлые души, — их добрая воля, а не прямая обязанность…
Николай Степанович взволнованно зашагал по комнате. Нина с удивлением следила за ним. До этого он казался ей немного черствым человеком, слишком уж уравновешенным и спокойным, умеющим скрывать от посторонних взглядов все движения своей души.
— Да, садись же, Коля, чего ты, как маятник!.. — не выдержала Вера Ивановна.
Взглянув на жену, Руденко виновато улыбнулся, и лицо его стало мягким и немножко наивным, как это бывает у очень добрых людей. Нина, глядя на него, от души позавидовала Вере Ивановне, и ее снова обожгла мысль о Якове. Разве он когда-нибудь смотрел так на нее, разговаривал так с нею?..
«А где же Яков? Неужели куда-нибудь уехал?.. Но зачем он мне? Почему я все время думаю о нем!» — даже рассердилась на себя Нина.
— Значит, ты решила учиться?
Положив большие руки на стол, Николай Степанович одобрительно смотрит на нее.
— Да, решила.
— Это очень хорошо — учиться… Когда я смотрю на своих сыновей, мне даже завидно становится.
— Так уже водится на белом свете, — улыбнулась Вера Ивановна.
— Водится! — недовольно повторил Николай Степанович. — Мало ли что на белом свете водится!.. А вот придет к нам Нина через пять лет да и спросит: ну вы, разумники, много ли знаете по сравнению со мной?