- Ххорошшо, - Славка улыбнулся своей доброй улыбкой и поправил очки, немного съехавшие на бок из-за объятий. - Тттолько давай я тебе пппокажу, кккакую я пьесу выучил.
- А ты не знаешь, мама собиралась куда-то уходить?
Голос Леночки был, как ведро льда за шиворот:
- Да, мамочка собиралась уходить! - Она чмокнула Вадима в щеку, отчего того перекосило и пришлось срочно наклоняться за пакетом с покупками, чтобы скрыть гримасу.
Это двуличие бывшей жены просто выворачивало его наизнанку и вызывало желание надавать ей пару оплеух, чтобы это торжествующее выражение хоть чуть-чуть сделать сошло с её лица. Всякий раз, когда Вадим начинал очередной курс массажа Славке, а значит, вынужден был оставаться у них на ночь, Лена уходила к любовнику. И не скрывала этого. Более того, всячески подчёркивая, акцентируя внимание Вадима на этом: интересовалась его мнением о новой стрижке или цвете волос, маникюра или педикюра, платье или обуви. Ему хотелось грубо её послать, но присутствие сына сдерживало, и он в минимально вежливых пределах отвечал ничего незначащими фразами.
Успокаивал он себе двумя вещами - бельё своё она оценить не просила и после её ухода он точно почувствует себя спокойнее и увереннее. И каждый раз, когда она вот так тонко пыталась его поддеть, он, гладя ей в глаза, говорил пустые слова, а сам усилием воли формировал в душе радость - она сейчас наконец уйдёт, и он её не увидит до следующего вечера. И он улыбался этой мысли, а у Лены портилось настроение - она хотела совсем другого. Да, Вадим прекрасно себе представлял, чего она хотела - чтобы он сожалел, что расстался с такой красивой соблазнительной женщиной, чтобы кусал себе локти, чтобы если не приполз к ней на коленях, то уж просил, лучше униженно, принять его обратно. Но ничего кроме гадливости к ней не испытывал. Нет, вопрос был даже не в прощении. Он брезговал ею.
Поэтому сейчас он стал устраивать покупки в холодильник. Свой и их. Отдельные пакеты. Свой был поменьше, их - побольше. Вадим избегал покупать что-то, что любила Лена. Но Славку побаловать очень хотелось. Поэтому всегда брал пекинскую капусту, грейпфруты, виноград, которые Лена считала не очень полезными, а попросту не любила.
- Утром я поеду сразу на работу, - Лена заглянула на кухню, - закрой дверь на все замки и отвези Славочку на занятия. А я уже сама заберу.
Вадим поднял глаза от нижней полки холодильника и кивнул:
- Всё как всегда, я помню.
- Ну тогда всё, котик, я пошла! - Лена медленно улыбнулась и томно повела глазами. «О, мамочки родные! - вздохнул Вадим в душе. - Она сейчас уже уйдет. Уйдёт вместе со своим котиками, вадьками, стрельбой глазками, виляниями задом. Всё, уже сейчас». Пришлось махнуть рукой, потому как ничего, кроме шипения не получилось бы произнести. Дверь в квартиру закрылась.
Продукты наконец утрамбовались в холодильник, и пришло время обсудить ужин с сыном. Слава сидел за пианино и смотрел на клавиши, как будто мысленно прикасался к ним. А может, так и было?
- Сынок, что на ужин приготовить? - Серые глаза за стеклами очков были добрые и задумчивые. Поморгали, сосредотачиваясь на другой мысли - о еде.
- А ммможно жареной ккартошки?
- И сыром потереть сверху? - продолжил Вадим. Сын кивнул, чуть осветившись намёком на робкую улыбку. - Почему же нет? Конечно, можно.
- Ппросто мама говорит, что это вввредно...
- Это маме вредно, для её фигуры, а нам с тобой, худым спортивным мужикам, это будет нормально, главное, чтобы вкусно! - Вадим демонстрировал бодрость, хотя хотелось похлебать жидкой овсянки и завалиться в кровать. Но лицо сына осветилось радостной улыбкой.
- Ппап, я там начал уже чистить, думал, если нельзя будет пппожарить, то может на суп пппригодится.
- О, так это здорово! Тогда я, может, дочищу, а ты мне поиграешь пока? - Славка с готовностью закивал.
- А что, ппап, тебе сыграть?
- Ты же хотел какую-то пьесу мне показать? Начни с неё, потом - что лучше получается, потом - где можно подпевать, а дальше - ванна с расслабляющими маслами, ужин и массаж. - Вадим весело подмигнул и скрылся в кухне. Нашел хитро припрятанную кастрюльку с начищенной картошкой, дочистил ещё. И всё это время, и потом, когда мыл и резал тонкими пластинами, когда высыпал картошку на сковороду, солил, когда чистил и мыл ванну, набирал воду, когда мешал картошку, резал салат, он слушал игру сына и думал, что случай в жизни играет огромное значение. Вот как у Славы с тем же пианино. Он совершенно случайно заинтересовался даже не музыкой, а инструментом в центре реабилитации детей-инвалидов на музыкальном занятии, вернее после него, когда все дети разошлись из класса, попрощавшись с учительницей, а он задержался, неловкими своими руками никак не попадая чешками в мешок для сменки. Учительница задумалась и, не гладя, перебирала клавиши, и у неё получалась какая-то мелодия, а потом сбивалась, и снова подбирала одну-две ноты. Вадим как раз подошел к двери в класс, когда увидел, как Слава тихонько приблизился к пианино и, вытянув шею, смотрел на клавиши. Пальцы учительницы снова сделали паузу и детский пальчик тукнул по одной. Пианистка опустила удивленный взгляд.